— Я живу не так далеко отсюда, полчаса на машине. Ночевать я уезжаю домой.
— А биологи? — поинтересовалась я. — Ну те, которые смотрят за волками?
— Они в доме не ночуют, — сообщил секретарь. — У них там, возле вольера такой вагончик, они в нем и спят. Иногда их старший приходит в контору — это когда у них какие-то просьбы возникают. Сергей Вениаминович велел им ни в чем не отказывать.
— В чем, к примеру? — мне стало интересно.
— Ну, просьбы у них обычно одни и те же. Сетка для вольера, корова…
— Корова?! — изумилась я.
— Да, они получают половину коровы раз в два дня. Это для волков, понимаете? А для самих ученых еду носит кто-то из персонала.
Да, в поместье Шишки весьма многолюдно… Не знала, что у Сергея Вениаминовича такие серьезные проблемы со здоровьем, раз он держит при себе медсестру круглые сутки. Может, сердце шалит? Мужчины в этом возрасте подвержены сердечным заболеваниям, а миллионеры тоже люди.
— Скажите, Юрий, а вы знали предыдущего секретаря? Того, который погиб?
Юра не успел ответить. Со двора донесся пронзительный крик:
— Юрочка! Где ты, иди же скорее сюда!
Я увидела, как кровь отхлынула от щек моего собеседника.
— Это мама. Извините, Евгения Максимовна, я должен идти…
Секретарь поднялся и быстрым шагом вышел из конторы. Я последовала за ним.
Во дворе разыгрывалась непонятная для меня сцена. Черный «Майбах» Шишкина стоял перед распахнутыми воротами и деликатно бибикал. Путь автомобилю преграждала высокая худая старуха в черном платье и накинутой на голову кружевной шали, при виде которой в памяти сразу же всплывало слово «мантилья». Женщина явно не собиралась уступать дорогу машине. Я слегка напряглась, но в руках у неизвестной ничего не было, да и на вид она была безобидна. К тому же я еще слишком мало ориентируюсь в здешних раскладах. Это для меня старуха в черном — неизвестная, а вот обитателям поместья она хорошо знакома.
— Мама! — страдальчески выкрикнул Юра. — Мама, ты опять! Я же тебя просил!
— Я просто хотела пожелать Сергею Вениаминовичу доброго утра! — старуха посторонилась, пропуская автомобиль. «Майбах» медленно пополз в ворота. Когда машина поравнялась с женщиной в черном, Шишкин опустил стекло:
— Доброе утро, Изольда Николаевна! Вы что-то хотели мне сказать? — голос миллионера был предельно ровным — таким обычно разговаривают, когда едва сдерживают гнев.
— Сказать? Что я могу вам сказать, Сереженька? Нет, я просто хочу поблагодарить вас за вашу доброту — вы дали работу моему мальчику, это такая удача для нас… Но вы, вероятно, спешите по делам? Не смею вас задерживать, Сережа. Удачного дня.
