Именно здесь на берегу речки Ак-Алаха в кургане обнаружили хорошо сохранившуюся мумию молодой женщины, жившей в эпоху скифов свыше 2500 лет назад. Открытие посчитали одним из самых значительных для российской археологии в XX в.
Местные жители тут же признали в ней свою прародительницу и назвали «алтайской принцессой». Мумию с хорошо сохранившейся татуировкой извлекли и отвезли на исследование в Новосибирск. С той поры определенная часть алтайской интеллигенции негодует, утверждая, что ученые, растревожив древнее захоронение их предков, разгневали духов и навлекли на местных жителей беды и что «принцессу» следует вернуть если не в могилу, то хотя бы на Алтай. Точка зрения коренных алтайцев заключается в том, что «алтайская принцесса» являлась одной из жриц, добровольно пожертвовавших собой, чтобы в мистическом потустороннем плане защищать Землю.
Особенно популярной эта тема становится в периоды перед выборами, после природных бедствий, при дефиците местного бюджета. К тому же ученые выяснили, что найденная женщина принадлежала к среднему слою пазырыкского общества (народа, который заселял территорию Алтая в IV—III вв. до н.э.), но никак не была принцессой. Более того, генетическая экспертиза и реконструкция черепа показали, что она — ярко выраженный европеоид (алтайцы — монголоиды). Причину смерти молодой женщины ученым выяснить так и не удалось.
Несколько поутихшая за 10 лет после землетрясения тема вновь разгорелась с невиданной силой. К новосибирским ученым приходили тысячи обращений как от простых жителей, так и от республиканских депутатов. Впрочем, находка до сих пор находится в Новосибирске в музее при Институте археологии и этнографии. Ее перевезут в столицу Горного Алтая, когда там будут созданы условия для ее сохранности — соответствующее строительство уже ведется.
Масштаб катаклизма привлек внимание социальных антропологов. Например, сотрудник Института этнологии и антропологии РАН К. Л. Банников практически сразу после землетрясения изучил его влияние на культуру и жизнь алтайцев, опубликовав результаты изысканий в статье «Жизнь в эпицентре. Социокультурный резонанс сейсмических процессов Горного Алтая 2003-2004 гг.». Ученый сумел всесторонне проанализировать различные версии причин алтайского землетрясения и стереотипов поведения людей при стихийном бедствии в целом: жителей Алтая, Новосибирска, поступки политиков, размышления православных священников, а также мнения геологов. Исследователя прежде всего интересовало эмоционально-психологическое отношение людей к катастрофе. Он отмечал, что столь явное разнообразие точек зрения относительно причин трагедии обусловлено социальным положением респондентов.
