– Ребята, ну и местечко вы выбрали! – пытаясь разрядить возникшее было напряжение воскликнул Александр. – Ведь именно в этих окрестностях размещались знаменитые Кресты. Представьте себе: овраги, овраги, на их дне развалившиеся лачуги, даже землянки вырыты, а по кромке оврагов – дома продажной любви с красными фонарями. А люд тут обитал забубённый: уличные проститутки низшего сорта, воры, спившиеся отставные чиновники. Даже днём небезопасно было показываться, ну а ночью… сами представляете. Зато пройтись было интересно – звон вышибаемых стёкол, визг избиваемых женщин, одним словом, куда ни глянь – безобразные оргии.
– Слушай, а ты случайно не прихватил с собой машину времени? – смачно хлопнув Александра по плечу спросил его друг. – Мне туда хочется.
– А мне нет, – без тени кокетства заметила Цок-Цок. – Какая женщина не любит загулов? Все любят, да не все признаются. И я люблю. Но без грязи.
– Да тут и такие места водились, в которых не то что грязи не было, благочестие панувало. – Видя, как заинтересовал исторический экскурс, Александр воодушевился: – Дівчат, живших в своих чепурненьких хатах, конечно называли безсоромними, но вдягались они в национальные костюмы и блюли приличия – эдакое, как заметил большой знаток киевских типов Николай Лесков, любопытное соединение городской, культурной проституции с козаческим просто-плётством и хлебосольством.
Вы и представить себе не можете, по какому сценарию у них развивались «ночи любви»! Собираясь к этим жрицам любви, добрые люди оставляли свои кошельки дома, а прихватывали с собой горілку, ковбаси, сало, рибицю. Крестовские девчата готували з цього смачні страви и проводили часы удовольствий «по-фамиль-ному»… но лишь до «благодатной», то бишь до второго утреннего звона в Лавре. Тогда казачка крестилась, громко провозглашая: «Радуйся, благодатная, Господь с тобою», и тотчас же всех гостей выпроваживали. А они, и пьяные и трезвые, не буянили, не сопротивлялись и уходили без обид.
Снежана слушала эту занятную историю и улыбалась. Время способно менять нравы, но не людей. Вот и в советской жизни царили другие порядки и была другая жизнь. Из той жизни она ярко запомнила приём в октябрята. Замечательная, надо сказать, была вещь. Однако не значок с изображением Володи Ульянова на фоне пылающей красной звезды спас в ней личность. Её по очереди спасали танцевальный кружок, студия народного танца и хореографическое училище. Нынче, когда романтические, а уж, тем более, глубокие чувства – не в тему, когда в цене открытая сексуальность с непременной полоской голого пузика между джинсами и маечкой, девушке (прости Господи, да кто же сегодня согласится признать себя девушкой в четырнадцать лет?) как-то непозволительно иметь такую обременительно старомодную вещь, как личность. Никак нельзя. С ней отпрыска олигарха не заарканить.
