Не размышляя над последствиями, он открыл стандартный несгораемый шкаф на два отделения.
Присматриваться времени не было, но в глубине верхнего сразу приметил стопку документов. Отодвинул банку с индийским растворимым кофе, оказавшуюся неестественно тяжёлой. Ещё бы, золотые коронки вещь тяжёлая. Вытащил.
Лихорадочно открывая корочки, не вчитывался в фамилии: смотрел только на фото. Опа-на! Вот и паспорт, и военный билет, и удостоверение участника войны. Вот они где! А на ноге у их владельца квадратик из голубой больничной клеёнки с датой и прочерком вместо фамилии. Сунул в карман – и ходу. Аккуратно всё закрыл. Вышел во двор и наткнулся на приближающегося смотрителя с авоськой, в которой болталась бутылка водки, банка бычков, батон и какой-то свёрток.
– Ну как? – вплетая в голос равнодушные нотки, спросил Александр.
– Вот, отоварился, – приободрился вяловатый от похода под жарким как для мая солнцем смотритель.
– Тут Валя ключи передала, – Александр протянул тому связку.
– Ну пошли тогда.
Смотритель долго тыкал ключом в замочную скважину кабинета главврача, но вконец разуверившись в своих способностях в неё залезть, передал ключи Александру.
– Давай ты.
У Александра получилось. Та же история повторилась с сейфом.
– Ну что, нашёл? – поинтересовался смотритель, выставляя на стол в приёмной свой скарб.
– Вроде нашёл, – ответил Александр, изображая удовлетворение от находки.
– Вот и лады. Будешь со мной?
– С удовольствием. Да за рулём я. И ещё гроб надо заказать.
– Ну ладно. Тогда давай десятку. Что вернул тебе.
– Держи. И ключи не забудь передать.
– Ты что? Ключи. Э, нет. Это я точно не забуду. Иначе… Ну сам знаешь. А ты того, справился. Уважаю.
– Ну а мой родственничек где?
– Не волнуйся. В холодильнике он. Не разморозится. Приезжай завтра, сразу с утра. И к Ильичу.
Александр не стал больше ничего ждать, с визгом и скрежетом вырвавшись из ворот морга. И уже по дороге понял, как пронёсся по краю обрыва на гордом скакуне. Удача и судьба ему помогли, как всегда случается с дерзкими и смелыми. Будет тётя Аня с пенсией и похоронит мужа с почётом. Ведь она, весёлая офицерская жена, темпераментно исполнявшая под гитару душераздирающие романсы, ни дня не работала и никакого стажа, кроме как «души компаний», не имела. А так, зарыли бы его, бесфамильного, в яму, менты подержали бы с год фото в розыске, а где-то там, на другом конце необъятной советской родины, в каком-нибудь сибирском посёлке возник бы человек с такой же фамилией и с настоящими документами, ну разве что с мастерски переклеенным фото.
