А стоят, родимые! Конечно, хлебное местечко. Тормознули, хотя его «Волгу» обычно не тормозят.
Он вышел. Без поспешности. Развёл руками: виноват! карайте! Не заметил, раньше его тут не было. А привык. Для виду они его постращали, но он вывернул кошелёк, наскрёб двадцатку. Мало? Ну тогда в дело пошла заначка: эх, и на пиво не останется! «Ничего. Дома возьмёшь». Там обнаружилась ещё одна двадцатка (больше никак нельзя, а то заподозрят). И этого хватило. Отпустили с миром и напутствием.
Он поднялся по крутой спирали на горку, выехал на главную улицу слободки, затем повернул направо и уже у самой рощицы при спуске с горы с другой стороны остановился у железного гаража. Оглянулся – никого. Заехал, забрал портфель и Барбару и, будто выгуливая собаку, начал спускаться в сторону Корчеватого. Благо на пути попадались разные свалки, и он выбросил и залитый маслом свитер, и тяжёлый портфель, предварительно облив его из прихваченной пластиковой бутылки отработанным машинным маслом (зачем кому-то его пальчики). На всякий случай бросил спичку. От масла потянулся едкий дымок.
Прикрикнув на Барбару, за которой трусливо гавкая следовала свора бродячих собак, выбежал на дорогу и остановил частника. Попался, слава Богу, «Москвич». Этот не будет фордыбачить, мол, собака, сиденья испачкает, а за тридцатку весело довезёт куда надо.
Под мышкой елозил чёрный кулёк, в котором – тело чувствовало, ох, чувствовало – угадывались твёрдые углы ровненьких бумажных брусочков. Он не стал открывать кулёк. Он знал, что с этой минуты уже не бедняк.
Тётя Аня жила в частном секторе на Нивках. Когда была жива мама, Александр частенько привозил её сюда на выходные. Там, за высоченным забором, ограждавшим дом от улицы, они любили посидеть на скамеечке в крохотном палисадничке. О чём они говорили и что вспоминали, разве теперь узнаешь?
На разветвлённом генеалогическом древе их семьи этот листик занимал почётное место. Он помнил переезд тёти в Киев, многочисленный скарб, занявший в их коммунальной квартире все закоулки, возбуждение по поводу таинственных переговоров о покупке дома.
Муж тёти Ани окончил службу в Литве, где был начальником военкомата в глухом районе. Попал туда после войны, когда недобитые «лесные братья» ещё таились по заброшенным хуторам. Военком по тем временам считался большим начальником.
То ли он привык к жизни во враждебной обстановке, то ли такая нервная конституция ему по наследству досталась, но он как-то не по мирному времени всегда подтянут, отмобилизован и наготове. Что говорить, если он во дворе молниеносным ударом сапога убил крысу. Такой вот был подполковник.
