— Так всегда говорят, — ответила она, и он немедленно вспыхнул, — все-таки я неуверенная, пока сама не увижу себя — в кино, например. Вот Барбара, сестра, лучше танцует, но тоже вижу ее недостатки.
— Правда? Есть недостатки? — удивился Илья.
— Не очень серьезные, и у меня все-таки больше. Только правда, что люблю танцевать.
— И я люблю танцевать, но так редко танцую в последнее время. Боюсь, что у мне уже комплекс…
— Почему?
— Да, знаете, у нас аспиранты почти не ходят на танцы, и мне все время мерещится, что кто-то стоит с сторонке и говорит: «вот вам философ! Ну, что от него можно серьезного ждать?»
— Значит, я угадала, а не ошиблась тоже…
— Что, что именно?
— Я видела вас, когда еще танцевала с Салимом, — «да?» — удивился Илья. Он не заметил, чтобы она хоть раз взглянула на него, — и подумала: вот какой серьезный, наверное, математик или физик и, конечно, осуждает меня… Видите — тоже комплекс, — она рассмеялась. — Но потом сказала себе: все равно буду танцевать. И тоже потом, когда вы подошли, знаете, что подумала? — Илья покачал головой, — Я пожалела свои ноги…
— И?.. — смущенно улыбнулся он.
— И едва уцелела, — развела она руками.
— Ах, так! — нахмурился Илья, — больше не буду вас приглашать… Вам этого хотелось добиться?
— О, простите, я думала, что вы кокетничаете… Вы очень хорошо танцуете, может быть, чуть-чуть не хватает пластики…
Нет, на нее нельзя было обижаться… Давно уже отзвучала новая мелодия, а они все так же стояли, только пальцы ее он выпустил и, не смея положить руки в карманы, скрестил их на груди. Странно, но никто почему-то не отваживался приглашать ее. Они обсуждали связь рок-н-рола с бальными танцами, когда подошла Барбара со своим партнером в оранжевых брюках и, оглядев с насмешливой доброжелательностью Илью, предложила идти на Ленинские горы.
— Тогда давайте познакомимся. Меня зовут Анжеликой, моя старшая сестра Барбара, варшавский полиглот Карел и русский аспирант-философ…
— Илья Снегин, — сказал Илья, по очереди пожимая всем руки.
— Разве вы младше сестры? — спросил он, едва они двинулись к выходу.
— Да, на пятнадцать минут, и поэтому она всегда пытается командовать.
— Я только пытаюсь, а командует она, — обернулась Барбара.
Губы ее, ресницы и брови, как отметил Илья, были слегка подкрашены, и это придало чертам безукоризненную правильность «писаной» красавицы.
На площади у фонтана, который был таким большим, что и работал лишь по большим праздникам, Карел спросил Илью:
