Я была в недоумении, но клиент выглядел не просто довольным, он был счастлив, будто школьник, нашедший в конце учебника ответ на мучивший его вопрос. Все заместители в расстановке чувствовали радость и облегчение, а заместитель Лидии – освобождение, как от выполненной миссии. Ее ответ всколыхнул во мне еще больше вопросов, но на этом мы остановились.
«Ну, допустим, – не унималась я уже после расстановки, – брошенные матерью дети идентифицированы с женой Стаса, но они ведь – не ее дети, почему же все так счастливы?» Мне повезло. На радостях клиент забыл рассчитаться, он позвонил на следующий день, мы договорились о встрече. И вот что я узнала.
Катя и Стас прожили вместе 22 года. Они поженились по юношеской, чистой любви и прожили в любви всю жизнь. Их роднила еще и общая беда. Кроме дочки, Оксанки, у них было два мальчика-близнеца. Но через неделю после возвращения Кати из роддома утром родители нашли новорожденных в кроватке мертвыми. В медицине это называют синдромом внезапной детской смерти, в народе говорят «младенческая»: никаких предпосылок нет, предварительных симптомов нет, причин нет, спасения тоже нет. Несчастные родители долго не могли оправиться от такого удара. Ну пусть бы один, но двое… сразу. Два сына.
Лидия вошла в него, как яд, и он ею заболел. Он не уважал себя, не уважал ее, не знал, как сказать о наваждении любимой женщине, запутался – и вот наказан. На днях он, к своему позору, узнал, что он не первый мужчина, кому Лида оставляет своих младенцев. Женщина-кукушка. Последний их разговор, сразу после расстановки, закончился холодно. «Твои дети, ты их и расти. Почему только женщин приговаривают к воспитанию детей? Я напишу отказ от них. Какая я мать? Я певица. А в клетке даже птичка не поет». Когда Стас с отвращением увернулся от ее поцелуя, она полностью потеряла к нему интерес, собрала чемодан и упорхнула.
Когда за Лидией захлопнулась дверь, со Станислава, как прошлогодняя листва, осыпались и все ее чары. Он сел и написал письмо Кате. Он ни на что не надеялся, он только с горечью осознавал, как виноват перед любимой женщиной, как обидел ее, предавая ее любовь и доверие. Стас писал долго, до крови и слез кусая губы. Потом не выдержал, набрал телефон жены и, уже не сдерживая рыданий, говорил ей, как он ее любит, как она дорога ему, как он сожалеет о своей измене и что нет ему прощения. К утру он заснул сном младенца и не услышал звонок в дверь. Проснулся он оттого, что старший сын Мишка тянул его за ухо и жаловался младшему: «Не лисит!»
