— О господи, от этого кое-кто перевернется в гробу на кладбище под тисами, — сказал отец Бенни, тоже не объяснив, почему.
— Бедный ребенок, — вздохнула мать.
— Она что, тоже родилась в среду, как Патси? — захлопала глазами Бенни.
— Почему ты так решила?
— Ребенок, который родился в среду, всегда будет несчастным, — как попугай, повторила девочка.
— Чушь, — отмахнулся отец.
— А в какой день родилась я?
— В понедельник. В понедельник, восемнадцатого сентября тысяча девятьсот тридцать девятого года, — сказала мать. — В шесть часов вечера.
Родители обменялись взглядами, очевидно, вспоминая, как долго они ждали своего первого и, как выяснилось впоследствии, единственного ребенка.
— Ребенок, родившийся в понедельник, бывает красивым, — состроила гримасу Бенни.
— Что ж, это верно, — откликнулась мать.
— Нет никого красивее Мэри-Бернадетты Хоган, почти десятилетней местной прихожанки, — сказал отец.
— У настоящих красавиц бывают светлые волосы, — проворчала Бенни.
— У тебя самые красивые волосы на свете. — Мать провела рукой по ее длинным каштановым локонам.
— Значит, я действительно красивая?
Родители заверили Бенни, что она просто красавица, и девочка решила, что ей купят платье. Сначала она немного волновалась, но теперь была в этом уверена.
На следующий день даже те школьницы, которых не пригласили на праздник, поздравили ее с днем рождения.
— Что тебе подарят?
— Не знаю. Это сюрприз.
— Может быть, платье?
— Да, я думаю, это будет платье.
— Давай, рассказывай.
— Еще не знаю, честное слово. Я увижу его только на дне рождения.
— Его купили в Дублине?
— Наверное.
Внезапно Ева сказала:
— Его могли купить и здесь. В магазине мисс Пайн полно нарядов.
— Не думаю, — помотала головой Бенни.
Ева пожала плечами.
— О'кей.
Другие девочки ушли.
Бенни повернулась к Еве.
— Почему ты сказала, что его купили у мисс Пайн? Ты ничего не знаешь.
— Я сказала «о'кей».
— А тебе самой когда-нибудь покупали платье?
— Да. Однажды мать Фрэнсис купила мне платье у мисс Пайн. Не думаю, что оно было новое. Наверное, кто-то вернул его, потому что в нем что-то было не так.
Ева не оправдывалась. У нее горели глаза; она была готова все объяснить, еще не выслушав обвинения.
— Ты этого не знаешь.
— Нет, но догадываюсь. Матери Фрэнсис просто не хватило бы денег на новое.
Бенни посмотрела на нее с уважением и смягчилась.
— Ну, я тоже не знаю. Только думаю, что они купят мне то красивое бархатное. Но могут и не купить.
— Они все равно купят тебе что-нибудь новое.
