— Это всего лишь светские беседы. — Шон радовался тому, что сумел стать источником информации, и в то же время был разочарован. Уолш рассчитывал, что его слова заставят Бенни смутиться.
Бенни повернулась к Еве.
— Правда, мне очень повезло?
Подруга поняла ее с полуслова.
— Да, тебя ужасно балуют, — подтвердила она.
Девушки расхохотались только тогда, когда оказались вне поля зрения Уолша. Для этого пришлось пройти мимо пивной Ши, из узких окон которой доносился кислый запах, и миновать кондитерскую Берди Мак, где во время учебы в школе они провели столько часов, выбирая леденцы, хранившиеся в стеклянных кувшинах. Потом они перешли улицу, посмотрели на витрину мясной лавки, в которой отражался магазин Хогана, и убедились, что Шон Уолш ушел в магазин, который в один прекрасный день должен был стать его империей.
И тут наконец дали себе волю.
Мистеру Флуду, владевшему лавкой, при которой якобы имелась собственная бойня, их смех не понравился.
— Что смешного в подносах со свиными отбивными? — спросил он девушек, стоявших у его витрины. Это заставило их расхохотаться еще громче.
— Раз так, уходите отсюда и смейтесь в каком-нибудь другом месте, — проворчал он. — Прекратите издеваться над моим бизнесом!
Мясник, лицо которого было изборождено тревожными морщинами, вышел на улицу и посмотрел на дерево, нависшее над его домом.
В последнее время мистер Флуд часто смотрел на это дерево; хуже того, пытался вступить в беседу с кем-то, кто чудился ему в ветвях. Большинство думало, что у мясника было видение, но он еще не мог рассказать об этом всему городу. Его слова, обращенные к дереву, звучали уважительно. Мерещившееся ему существо мясник называл сестрой.
Бенни и Ева во все глаза следили за тем, как мясник грустно кивнул, словно соглашаясь с тем, что ему сказали.
— Сестра, это творится во всем мире, — произнес он, — но жаль, что теперь оно появилось и в Ирландии.
Потом он выслушал то, что сказало ему дерево, и ушел. Видение видением, но кто-то должен был оставаться в лавке.
Девушки перестали хохотать только у ворот монастыря. Бенни, как обычно, была готова уйти домой. Она не рассчитывала, что дружба позволит ей проникнуть в святилище. Во время каникул монастырь превращался в неприступную крепость.
— Нет, не уходи! Я хочу показать тебе свою комнату, — внезапно сказала Ева.
— А как же мать Фрэнсис? Разве они не подумают?..
— Сестры всегда говорили, что это мой дом. К тому же ты больше не школьница.
