Пако снова возле меня. Все здесь. Мой автомат. Так. На две группы. Там старший Санчес. Со мною Пако, Збышек, Изабель, Антонио, раненный в ногу, но ходит. Сюда его несли, чтобы тихо. Еще Родригес, да, наш механик, опора наша, и мексиканцы Фернандо и Бенито, раненый, с забинтованной головой, самый веселый в нашей группе. Раненые внутри машины. Изабель тоже. Тихо, только тихо, еще немного. Шестеро в танк едва поместятся! Хорошо, снаружи мы с Фернандо. Пако? Нет, внутри. Возле пулемета Збышек и Антонио. Хорошо, Пако у люка. Оружие с часового.
Вижу Санчеса. Иду навстречу. Последний проход. Готово, говорит Санчес. Теперь бог нам в помощь! Уже помог малость. Не бог, а Санчес. Теперь вперед! Танк Санчеса первый — тот знает дорогу. Оливье — прекрасный механик. Держись!
Наши два танка рванули прямо с места, круто развернулись на фашистский лагерь, уничтожая все, что под них попадало, а мы расстреливали врагов из автоматов и пулеметов.
Вылетели на Параллель и помчались Барселоной, стреляя. Надо было спешить. За нами пошлют такую погоню! Однако мы были счастливы, мы ожили, на какие-то несколько минут показалось, что побеждаем, что не все потеряно, что наш поход — марш триумфа над поверженным врагом. Увы, за нами уже мчались машины с фашистами, летели сигналы, приказывающие немедленно перехватить нас. Где-то двигались против нас танки, выруливали самолеты... Мы, смяв какой-то сарай, прошли двумя переулками напрямик к «китайскому кварталу». Их машины не могли пройти за нами, только в обход. Мы вырвали несколько минут.
Надо было выпустить все снаряды и успеть вывести из строя танки. Не знаю, сколько наших выстрелов из пушек оказалось удачными. Думаю, немного. Но мы израсходовали весь боезапас, проскочили через оставшиеся кварталы и мчались в горы, дальше и дальше. Наконец танк Санчеса остановился. Наш тоже.
Мокрый, в немецком френче, Санчес выглядел очень комично, я отметил это механически. Погиб Рамирес, убитый пулей, упал с танка на ходу. Ранен в плечо Антуан.
— Все, Омбре, пора! Здесь!
Наш отряд выгрузился из танков. Все сгрудились, и мне еще не верилось, что каких-то несколько часов назад мы были убеждены в неизбежности своей гибели. Мы смотрели смерти в лицо, и она отступила. Надолго ли?
...Никогда не думал, что зима в Каталонии может быть такой холодной. Собственно, не в Каталонии, а в каталонских Пиренеях. Идем уже три дня. Вчера Бенито сказал, мол, к нашему костру бы да тот танк, что подожгли, вот бы обогрелись. Но разговариваем мало. Нет времени, нет сил.
