Рядом с Зигмаром стоял Вольфгарт. На плече у него был боевой молот, ясные глаза юноши блестели. Слева от него ехал знаменосец, один из лучших воинов племени по имени Пендраг. Его длинные рыжие волосы наводили на мысль о закатном солнце, мускулистая рука сжимала знамя Зигмара с изображением кабана, плещущееся на ветру. Женщины племени трудились над знаменем, не покладая рук, и оно еще не было обагрено кровью врага.
Позади них выстроился отряд. Три сотни воинов в боевых доспехах были вооружены копьями, чьи острые наконечники, казалось, пронзали небо. Мужчины всматривались вдаль, словно надеясь поскорее заметить врага, на поиски которого они отправились, кони их нетерпеливо переступали по земле.
Король Бьерн стоял у ворот ограды. Он воздел меч над головой, и луч восходящего солнца заиграл на лезвии, окрашивая его в цвет крови. Король не произнес ни слова, он открыл ворота и отступил в сторону, давая отряду выехать на лесную дорогу.
— Вперед! — вскричал Зигмар, вскидывая над головой копье, отбросившее длинную тень, и поспешил выехать из Рейкдорфа. Всадники поспешили за ним, подбадривая друг друга веселыми выкриками и приветствиями. Кони, наконец тронувшиеся с места, подняли лежавшую на дороге пыль. Отряд пронесся мимо Бьерна, который приветствовал их радостным ревом и желал им вернуться с победой.
Он смотрел вслед отряду, скачущему по дороге, до тех пор, пока тот не скрылся из видимости, оставив за собой лишь облако пыли. «Нет человека более одинокого, чем вождь ушедших воинов», — пробормотал он себе под нос. Бьерн вернулся в деревню только тогда, когда на дороге уже ничего нельзя было разглядеть.
«Может быть, это и не так», — продолжил он. — «Может быть, еще более одинок отец, который ждет своего единственного сына».
Отряд двигался по дороге, шедшей вдоль правого берега реки на юг от Рейкдорфа, по обеим сторонам от дороги возвышался лес. Слева постоянно доносился плеск воды, порой люди даже видели реку, когда деревья становились чуть реже.
Они ехали мимо крохотных деревушек, прилепившихся к берегу реки, выживающих только за счет рыбы и того немногого, что они могли вырастить. Жившие в этих поселения люди, обитатели леса, вечно чего-то опасающиеся, смотрели на чужаков с подозрением. Они выходили их хижин, когда слышали шум приближающегося отряда, но никто не приветствовал воинов, потому что даже здесь, в землях унберогенов, люди не доверяли друг другу.
Через несколько дней пути отряд добрался до места, где река разделялась на два рукава, и поехал вдоль одного из них на запад. Течение реки становилось все быстрее, деревья встречались все реже. Перед отрядом расстилалась равнина, зелень травы кое-где сменялась пятнами вереска и утесника. Река бежала мимо лугов подобно сверкающей на солнце дороге, ведущей в горы. Дальше, на западе, у Серых Гор — их вершины гордо устремлялись к небу, словно пытаясь пронзить его, — ландшафт становился холмистее. Кое-где на холмах виднелись группки деревьев.
