Рябиновые зори | страница 36



Надеюсь,
           что тагильские зарницы
Мне озарят знакомые глаза.
И вновь я в них увижу отраженье
Закатных красок
                        северного дня.
И белых чаек белое круженье,
И светлячок маячного огня.
И побегу я, повернувшись круто,
За отраженьем тем
В толпу людей,
И догоню его,
И хоть минуту,
Но я побуду с юностью моей!

«Ты рванулась радостно навстречу…»

Ты рванулась радостно навстречу,
Но глаза, краснея, отвела,
Будто бы
           случайно
                        в этот вечер
Ты на нашу улицу пришла.
Прогуляли мы до полвторого,
Ничего ты не сказала мне,
И расстались молча,
Только снова
Я с тобою встретился во сне.
Понял я:
Не жить без новой встречи,
Сплетена невидимая нить.
Ты прости,
              но буду каждый вечер
Я к тебе
        «случайно»
                        заходить.

ВТОРОЕ ЦВЕТЕНИЕ

Римме

Слышишь,
              удивляется народ:
— Осень,
            а черемуха цветет!
В триста лет такое —
                           только раз!
Это же, любимая, для нас!
Милая,
Вторичное цветенье,
Славная,
Вторичное цветенье!
Так берем такси без промедленья
И — быстрее в дачную черту,
Где среди желтеющих березок
Белая черемуха в цвету.
Милая,
Вторичное цветенье
И в душе,
И в сердце,
И в лесу.
Я тебя —
Долой же все сомненья! —
На виду у мира пронесу!
Друг от друга где-то в отдаленье
Отшумело первое цветенье,
Лепестки осыпав поутру
На студеном северном ветру.
Снова жарко!
Это бабье лето!
Вновь бродить мы будем до рассвета.
Небывалый нынче выпал год:
Осень,
       а черемуха цветет!

«Раньше кочевали на верблюдах…»

Раньше кочевали на верблюдах,
На оленях или лошадях,
А теперь кочующие люди
Мчатся в современных поездах.
Или в самолетах реактивных,
А внизу,
Вулканами пыля,
В облаках,
И в радугах,
И в ливнях
Каруселит
Старая Земля.
Крутятся столицы и деревни,
Где-то там
              и твой кружится дом.
Пункты,
         где отметится кочевник,
Есть в командировочном моем.
Сколько дней таких уже в отчетах
Стиснуто в бухгалтерских томах.
Только в них ни слова о заботах,
О дождях,
             туманах
                         и громах.
О тоске,
Что вдруг на полустанках
Проступает солью седины.
Дети мы кочевников,
                               на танках
Кочевавших по годам войны.
В наши гены вложена в избытке
Древняя дорожная тоска, —
От седого русича в кибитке
И от молодого ямщика,
И от тех, кто шел на печенегов
И под стрелы половцев скакал…
Сколько снега,
Сколько нынче снега
На сосновый
Выпало Урал.
Ты стоишь на каменном Урале,
Ждешь меня на зорьке, как всегда,
О таких, как ты, и тосковали