– Да, я тебя услышал, Ансар!
– Теперь твое последнее слово!..
– Заложников передадите нам здесь! Тяжелое оружие тоже оставите в ущелье! Транспорт будет наш!..
– Почему ты не спрашиваешь, полковник, кто эти люди? – задал вопрос Умар старшему переговорщику. – Кто эти пятеро, чья жизнь сейчас целиком в твоих руках?! Тебе что, это не интересно?
– Все они люди, – ответил после паузы полковник. – Жизнь каждого из них бесценна…
– А я сейчас скажу, кто они, эти пятеро.
– Это не имеет значения, Ансар. Не нужно новых жертв, слышишь?!
– Двое местных… Ну, эти вам особо не интересны, не так ли?
– Почему ты так решил?
– Потому что погибли уже сотни тысяч простых людей, наших сограждан… Более миллиона ранены, покалечены… Миллионы беженцев… Вам наплевать на простых людей. Да, полковник?
– Это неправда!..
– Погоди, я не все сказал!.. Третий заложник… вернее, третья, поскольку это женщина… Она монахиня!
– Ансар, вы обещали не трогать монахинь! Вы же давали такое обещание, когда сюда приезжали посланники из международных организаций!
– Смерть этой женщины будет на тебе и на твоем хозяине, главном алавите.
– Не делайте этого, Ансар!..
– Не перебивай меня! Еще двое… О, это интересные люди! – Теперь уже Умар сделал паузу. – Врач из Бельгии, ее зовут Лаура Мартенс. Ты знаком с ней, полковник? Ты слышал это имя? Повторяю: Лаура Мартенс.
– Не понимаю, о чем ты? Впервые слышу…
– А сотрудника телевизионной компании, видеооператора по имени Жан, гражданина Канады, ты тоже не знаешь?
– Ансар, эти люди не служат в моей пятой бригаде! И я никого из них не знаю.
– А вот я думаю, они твои шпионы! Твои и «Мухабарата».
– Чушь какая-то…
– Ну, это теперь уже неважно. Все они погибнут. И виноват, еще раз повторю это, в их смерти будешь виновен ты и твой кровавый хозяин, который цепляется за власть изо всех сил!..
Из динамиков раций больше не слышится арабская речь. Переговоры зашли в тупик. Возникла зловещая пауза.
– Крайний слева – журналист, – шепотом произнес Мусад. – Сбоку от него… его соседка – доктор из Бельгии.
– Держи левый угол здания, – распорядился старший. – А я буду держать окна второго и третьего этажа дома паломников.
– Моджахеды попрятались! Держу саму площадку и угол здания.
– Без команды не стрелять.
В такие секунды успеваешь о многом подумать. Кэп не знал в точности, о чем сейчас думают двое его подчиненных, находящихся по другую сторону ущелья, на открытой взорам террасе женского монастыря. Оба со связанными руками, с мешками на головах. Мог лишь догадываться… Лично он думал о том, может ли он при известных ему раскладах дать команду местным – через мухабаратовца – на штурм монастыря, в котором закрепились моджахеды. И не столько даже о том, может ли, – такая возможность у него сейчас имеется, – сколько о том, должен ли он это делать. Имеет ли он право отдать такой приказ, тем самым обрекая столь тщательно разработанную операцию на провал? А если даже отдаст приказ, – да вот прямо сейчас, через застывшего позади в ожидании спецслужбиста, – то удастся ли спасти заложников? Прежде всего – чего уж там, своя рубашка ближе к телу – двух его подчиненных?.. Даже с учетом того, что на кону сейчас стоят жизни его людей, сотрудников «Бастиона», он должен действовать хладнокровно. Проявлять выдержку. Да, это будет стоить ему новых седых волос – куда уж больше, впрочем, он и так весь седой. Но все равно надо тянуть время… до последнего.
