- Отцы... уморили! Ох, смерть моя!.. - доносился чей-то хриплый голос из глубины одной повозки. - Ослобоните, отцы... Дьякон раздавил совсем... Эй, черт, вставай!..
Я побежал на выручку задавленного и, при свете фонаря Феди, увидал такую картину: из одной повозки выставлялась лысая громадная голова с свиными узкими глазками и с остатками седых кудрей на жирном, в три складки, затылке.
- Да где дьякон-то, Тихон Савельич? - спрашивал Федя, тыкая своим кулаком в глубину повозки.
- Ах, отец... да ведь это ты, Федя? - с радостным изумлением проговорила голова. - Тащи дьякона, отец! Подлец, навалился как жернов и дрыхнет... Тащи его, Феденька, за ноги! Ой! Смерть моя... Отцы, тащите дьякона!
На эти отчаянные вопли около повозки собралось человек десять, и длинное тело дьякона Органова, наконец, было извлечено из повозки и положено прямо на траву. Это интересное млекопитающее даже не соблаговолило проснуться, а только еще сильней захрапело.
- Ишь, кашалот какой! - ругался Тихон Савельич, пиная дьякона короткой, толстой, как обрубок, ногой.
- Да как вас угораздидо? - спрашивал кто-то в толпе.
- А черт его знает, как оно вышло... - хрипел Тихон Савельич. - Все ехали ладно, все ладно... а тут, надо полагать, я маненичко вздремнул. Только во снях и чувствую: точно на меня чугунную пушку навалили... Ха-ха!.. Ей-богу!.. Спасибо, отцы, ослобонили, а то задавил бы дьякон Тихона Савельича. Поминай, как звали.
Покачиваясь на коротких ножках, старик, как шар, вкатился на крыльцо. Эта заплывшая жиром туша и был знаменитый Тишка Безматерных, славившийся по всему Уралу своими кутежами и безобразиями.
- Синицын здесь, - конфиденциально сообщил мне Федя. - Такая темная копейка - не приведи истинный Христос!..
В дверях конторы я носом к носу столкнулся с доктором; он был в суконной поддевке и в смятой пуховой шляпе. Длинное лицо с массивным носом и седыми бакенбардами делало доктора заметным издали; из-под золотых очков юрким, бегающим взглядом смотрели карие добрые глаза. Из-за испорченных гнилых зубов, как сухой горох, торопливо и беспорядочно сыпались самые шумные фразы.
- Бучинский! Где Бучинский? - неистово кричал доктор. - Голоден, ангел мой, как сорок тысяч младенцев... Ах, извините, ангел мой!.. Доктор Поднебесный, к вашим услугам... Только не дайте умереть с голоду. За одну яичницу отдам тридцать фараонов и одного Бучинского. Господи, да куда же провалился Бучинский? Умираю!
