Если сознанию ребенка была нанесена серьезная травма во время рождения и сразу после него, мир будет казаться ему враждебным, а сам он будет чувствовать себя перед ним совершенно беззащитным. Это происходит в тех случаях, когда ребенка вытягивали вакуумом или щипцами; когда у него была задержка дыхания, и его больно шлепали по попке, чтобы он заплакал; если он родился с обвитием пуповины вокруг шеи; если он родился мертвым и его оживляли. Сильнейшую боль причиняет перерезание пуповины без обезболивания, «на живую». Предполагая, что у плода еще не развита память, врачи не задумываются о значении этой боли для всей дальнейшей жизни человека.
К сожалению, у многих из нас проблемы именно в этой матрице. В первые моменты жизни ребенок особо нуждается в тепле и любви матери. Но он появляется на свет в условиях, делающих практически невозможным мягкое и доброе вхождение в этот мир. Он сразу же оказывается во враждебной обстановке: яркий свет, холод, неприятный запах, чужие люди в белых халатах, мамы нет… Рожденного ребеночка сразу же забирают и относят куда-то, где такие же, как он, одинокие, растерянные и испуганные маленькие люди. Ребенок плачет и зовет мать, чувствует себя отделенным, оторванным. Так возникают на всю жизнь страх потери близкого человека, ревность и даже зависть. Особенно сильное влияние эта ситуация оказывает на девочек: во взрослой жизни они будут бояться рожать.
Вот почему нам так сложно научиться любить, не ограничивая свободу любимого человека! Ведь понятие свободы в нашем подсознании тесно переплелось с чувством отчужденности, покинутости, заброшенности.
Моя мама была очень грамотным врачом. Она абсолютно точно знала, что ребенка нужно сразу после рождения отсечь от роженицы и положить в специальный бокс на два часа. Дело в том, что если ребенок умирает в течение этого времени, то он считается мертворожденным, а если позже, то это уже смерть новорожденного ребенка, что значительно портит статистику родовспоможения. Более того, так как я в это время получала медицинское образование, мама полностью освободила меня от забот и занялась уходом за ребенком. Молока у меня было мало, и потому мы начали рано прикармливать сына.
Вот и сейчас, когда он уже совершенно взрослый человек, ему всегда чего-то не хватает, особенно денег. Если ему нужна сотня, то будет не хватать десятки. Если сто тысяч рублей – обязательно не хватит десяти тысяч. Как я ему ни объясняла, что происходит, как ни просила у него прощения – все бесполезно: нет пророка в своем отечестве! Пока сын не простит меня за все обстоятельства своего рождения, он спокоен не будет. Внешне он показывает, что любит меня, но его поведение говорит о непрощении. Помимо всего прочего, он еще и очень рисковый: увлекается экстремальными видами спорта, машину водит так, что у меня, водителя с почти сорокалетним стажем, просто захватывает дух от страха за него. Больно смотреть на то, как он балансирует на грани жизни и смерти.
