— Я не заметил этого, — сказал Мейсон.
— Не думаю, что вы могли это заметить, господин Мейсон, поскольку тактика правительственного следователя при общении с вами и с человеком, который был обвинен в попытках использовать почтовую службу для своей наживы, совершенно различна.
— Вас обвинили только в этом? — спросил Мейсон.
— Это был один из пяти пунктов обвинения. Присяжные оправдали меня по трем пунктам, чтобы показать, насколько они беспристрастны, и обвинили по двум.
Главным было обвинение в тайном сговоре, потому что они хотели привлечь к суду моего секретаря и тем самым запятнать ее репутацию. Слава богу, ей удалось исчезнуть так, что полиция полностью потеряла ее следы.
— Должно быть, она умная женщина, если ей удалось это сделать.
— Да, она очень умна.
— А возможно, у нее были умные друзья, — ввернул Мейсон.
— Конечно, такой возможности нельзя исключать, — признал Гидеон. — Вы не возражаете, если я закурю?
— Нисколько.
Гидеон отказался от сигареты, которую Мейсон протянул ему, а вытащил из кармана длинную сигару, раскурил ее, откинулся в кресле и приветливо улыбнулся Мейсону.
— С вашим юридическим складом ума, — сказал Гидеон, — вы, несомненно, знаете, почему я здесь.
— Я предпочел бы, чтобы вы рассказали мне об этом, — ответил Мейсон.
— Это будет выглядеть довольно грубо.
— Мисс Стрит и я сталкивались с грубостями и до этого, — заметил Мейсон.
— Я знаю, что грубый подход довольно безвкусен.
— До сих пор ваш рассказ велся очень артистично, — сказал Мейсон. — Поэтому вторая часть его должна уравновесить первую.
Гидеон вздохнул:
— Если нужно переходить к железной логике, я готов. Видите, правительство наконец освободило меня, продержав в тюрьме ни минутой меньше данного мне срока.
Следя за Гидеоном, Мейсон ничего не сказал.
— Сразу после суда, — продолжал Гидеон, — мне сообщили, что, если я передам властям 47 тысяч долларов, приговор будет более мягким. После вынесения приговора мне вновь дали понять, что у меня появятся хорошие шансы освободиться под залог, если я передам 47 тысяч долларов.
— И ни одно из этих предложений вы не приняли?
— Нет..
— Почему?
— Потому, — сказал Гидеон, — что я не знаю, где находятся эти 47 тысяч долларов. Я не мог их передать, если бы даже хотел это сделать.
— Поскольку вас освободили, — заметил Мейсон, — правительство, очевидно, потеряло к вам интерес.
— Вы шутите? — ответил Гидеон. — Сейчас, когда я на свободе, кровожадные гончие псы правительства идут по моему следу в надежде, что я приведу их к деньгам. Они хотят посмеяться последними, когда деньги будут в их руках. Фактически они говорят: «Ты не можешь побороть закон, Гидеон. Ты просидел в тюрьме много больше положенного, поэтому пожелаешь воспользоваться этими 47 тысячами долларов, когда выйдешь на свободу. Ты отсидел свой срок, мы получили свои деньги. Ха-ха-ха».
