Но предводители Ализона не считали себя побежденными. Зализывая свои раны, они продолжали поглядывать на юг. Они обладали тайнами, принадлежащими Тьме, и ненавидели Силу.
Карстен освободился от колдеров и власти Пагара, но что произошло там после того, как волшебницы предотвратили вторжение? Было ли это действительно концом? А может быть, началом?
В Повороте сыграли свою роль и Трегарты. Их было трое, детей Саймона и его жены волшебницы Джелит. Родились они одновременно — неслыханное у нас дело: воин Киллан, чародей Кемок и волшебница Каттеа. Они сняли старинный запрет, наложенный на наше сознание, и ушли на восток, за горы, в Эскор, из которого пришел наш народ за тысячелетия до этого.
Но их появление в Эскоре нарушило древнее равновесие Света и Тьмы. Снова началась война, появились страшные твари, рожденные грязью зла. Восстали и Древние, они взяли своих родичей и близких и тоже пересекли восточные горы, чтобы оружием отогнать Тьму и поддержать силы Света.
Когда произошел Поворот, я находился в Лормте и не участвовал в сражениях. Моим товарищем по оружию был Кемок; он прожил некоторое время в нашем хранилище знаний, прежде чем уехать, чтобы освободить сестру от пут волшебниц. Я навещал его. Конечно, на меня никто не накладывал никакого обета, но мне нестерпимо хотелось вернуться в те места, откуда пришлось уехать после тяжелого ранения в горной лавине.
Хотя Кемок уже уехал из Лормта, я остался там. Меня разрывали противоречивые желания: стремился вернуться к жизни пограничника, какую я всегда вел, но не прочь был и погрузиться с головой в древние записи. Будучи воином, я готов был бы поклясться, что не обладаю никаким даром. Считалось, что им могут обладать только женщины. Но я обнаружил, что владею странными способностями.
Я был молод и энергичен, хромота мне не очень мешала, поэтому после Поворота я стал главным помощником Квена в Лормте. В нашей крепости из четырех башен уцелели две; две другие рухнули — одна полностью, другая частично — и прихватили с собой часть соседней стены.
Хотя у нас было много раненых, никто не погиб. Однако самое поразительное — падение башен открыло запечатанные помещения и склепы, в которых находились сундуки и большие кувшины, заполненные самыми разнообразными свитками и книгами.
Наши ученые пришли в крайнее возбуждение, и нам, более уравновешенным и меньше занятым исследованиями, пришлось следить, чтобы они не пострадали во время своих поисков. Поэтому в первые дни я был очень занят и не замечал перемен, кроме тех, что происходили у меня перед глазами.
