— И на запад зорко смотреть нам нужно, — продолжал Твердята после передышки, — ибо там есть много недовольных нами. Все знают, что князь Роман приютил царя греческого…
— А разве мы забыли, как приходили к нам послы из Рима, от Папы Иннокентия Третьего, после взятия Царь-града? — спросил Василий Гаврилович. — Помните, что ответил им князь Роман?
В памяти у всех всплыли гневные слова князя Романа, сказанные папским послам.
«Такой ли то меч Петров у Папы? — говорил Роман. — Иж имать такой, то можеть городы давати, а аз доколе имам и при бедре, не хочу куповати ино кровию, яко же отцы и деды наши размножили землю Русскую».
— Меч русский могуч в руках наших, и держать его должно острым, — закончил Твердята Остромирич.
Мирослав радостно улыбался, посматривая на Семена, а тот в знак согласия утвердительно кивал головой.
Долго сидели бояре, о многом переговорили и не услышали, как в гридницу зашел сотский Дмитрий. Молодой красавец стоял у порога. Он снял сверкающий шелом, и русые кудри рассыпались по плечам. Кольчуга плотно облегала его широкую грудь. Держа шелом левой рукой, он земным поклоном приветствовал гостей. Все уважали Дмитрия. Он был любимцем князя Романа. Князь Роман назначил его сотским, хотя Дмитрий был еще молод.
— Что скажешь, боярин? — обратился к нему Мирослав.
Дмитрий тряхнул кудрями, откинул их рукой со лба — они спадали на глаза — и подошел к столу.
— Дозволь молвить, отче, — начал он, еще раз поклонившись всем и отдельно княгине. — Ездил я недалеко от Звенигорода, в свое оселище, князем Романом пожалованное. Это оселище князь Роман отобрал у изменника боярина Владислава. Поведали мне смерды, что вчера у Звенигорода побывало два всадника, хулу изрекали против княжича Даниила, стращали, что вернется боярин Владислав с земли Северской.
Разговоры оборвались, всех ошеломила зловещая новость. В повседневных хлопотах начали забывать о Владиславе, изгнанном князем Романом. Наглым крамольником был боярин Владислав. Владел он многими оселищами, много земли захватил он и разных угодий. Пятьдесят пять оселищ было у него. Владислав был против князя Романа, не хотел, чтобы соединились в одну землю Галич и Волынь. Да еще и к венгерскому королю заглядывал, вел с ним тайные переговоры.
Семен Олуевич покраснел и, разъяренный, выскочил на середину гридницы.
— Слышите, что молвил Дмитрий? Лезут к нам змеи-гадюки, кусают нас. Слышите? Можем ли мы сидеть спокойно?
Тяжело стуча коваными сапогами, в круг вошел Судислав, стал впереди Семена. Из-под мохнатых бровей по-волчьи забегали его зеленые глаза. Он окинул взглядом все скамьи, вытер пот на широком приплюснутом носу, постучал посохом об пол.
