Мирослав переселился в княжеские палаты, ближе к княжичам. Чувствовал, что без Романа, им, волынцам, следует еще теснее сплотиться. Он разговаривал с Семеном Олуевичем, с Василием Гавриловичем — они часто собирались в гриднице, куда приходила и Мария с Данилкой. Но мальчик не любил долго сидеть возле матери — ему хотелось бегать, что-нибудь делать. Как только отпускала его Мария, он, обрадованный, вырывался во двор к детям и вместе с ними ветром носился, заглядывая во все уголки галицкой крепости.
Сколько раз Семен Олуевич жаловался на Марию своей дочери Светозаре. А Светозара возражала ему:
— Чего ты, отец, хочешь от нее? Она же не воин, не дружинник. С ними ты и меду выпьешь, и развеселишься, а с ней и слов не находишь. А я привыкла к ней, вижу, что надумала она хорошее: «С галицкими боярами, говорит, надо круто обращаться».
…Вечером Мария позвала к себе Светозару. Дети давно уже спали в своей опочивальне. Тускло мерцали восковые свечи, в полумраке скрывались стены, в темном углу чернела кровать. Мария полулежала, облокотившись на подушку.
— Ноет мое сердце, Светозара. Не знаю, к кому свою голову клонить. Злые люди вокруг. Кому поведать о своем горе?
Она умолкла и заплакала. Светозара вскочила со скамьи и стала на колени у кровати.
— Прости меня, Светозара. Может быть, плохое и о тебе подумала. Печалюсь я о князе. А тут еще и другое горе у меня… После похорон князя подошел ко мне один человек и рассказал, что близкие люди собираются причинить мне зло. Не хотела я об этом говорить — боязно, да уже не знаю, что и делать. Дети мои, дети! Куда мне с вами укрыться? — зарыдала она.
Взволнованная Светозара начала уговаривать ее:
— Расскажи, княгиня, какое торе сушит тебя, какое зло хотят враги причинить тебе?
Не отрывая головы от подушки, Мария, всхлипывая, рассказала, что погубить ее хотят те, что друзьями называются, — они хотят управлять Галичем без нее и княжичей.
— О ком же это у тебя такие мысли? О ком сказали тебе? Ведь самые близкие тебе бояре — Мирослав Добрынич, да отец мой, да Василий Гаврилович.
Мария молчала, а Светозара дергала ее за рукав, допытываясь:
— Ну, кто же? Кто же твои вороги?
С подсвечника на пол упала свеча. Мария задрожала, вскочила с кровати, посмотрела на окна, прижалась к Светозаре.
— Что я скажу тебе, Светозара? Говорят… — И вдруг замолчала. — Боюсь я говорить. Чудно и страшно как-то…
Светозара поняла, что Мария хочет что-то сказать, но никак не решится. Мария пряталась от нее со своими мыслями: значит, кто-то наговорил на отца Светозары, Семена Олуевича.
