Голос Худа:
— Это когда все думают, что злодей мертв…
— А он оживает. Да, именно так. А потом в дверях появились люди… кажется, это были учителя. Воображаю, в каком они были потрясении!
— Ну а ты, Джеймс? Ты каким-то образом еще держался?
— Честно говоря, в тот момент меня это как будто не задело — простите за каламбур. Нам всем предложили психологическую помощь. Думаю, что это будет эффективно.
— Ты такое пережил…
— Да уж, наверное… Будет что рассказать внукам, так мне кажется.
— Он так спокойно обо всем рассуждает, — сказала Шивон. Ребус кивнул.
— Мы очень благодарны тебе за то, что ты согласился поговорить с нами. Можно мы оставим тебе блокнот и ручку? Видишь ли, Джеймс, ты, наверное, будешь время от времени возвращаться мыслями к тому, что произошло, как бы прокручивать это в голове. Ничего страшного — так уж мы устроены. Это помогает справиться с ситуацией. И может быть, ты вспомнишь что-то из того, что не помнишь сейчас, и захочешь это записать. Записать — это тоже помогает.
— Да, понимаю.
— Нам еще раз захочется с тобой поговорить.
Голос Худа:
— Так же, как и журналистам захочется. Но тебе решать — будешь ли ты общаться с ними или нет. Я могу помочь тебе, если хочешь.
— Я не хотел бы ни с кем разговаривать день-два. А насчет журналистов не беспокойтесь. Я знаю, как с ними разговаривать.
— Ну, спасибо еще раз, Джейми. По-моему, за дверью ждут твои папа с мамой.
— Видите ли, я немножко устал после всего этого. Не могли бы вы сказать им, что я задремал?
На этом месте кассета замолчала. Еще несколько секунд Шивон дала ей крутиться, потом отключила магнитофон.
— Первое интервью окончено. Послушаешь еще какое-нибудь? — Она кивнула в сторону шкафа с картотекой. Ребус покачал головой.
— Нет, не сейчас, но потом я обязательно к этому вернусь, — сказал он. — Он утверждает, что знал Хердмана. И значит, он нам нужен.
— Он также утверждает, что не знает, почему Хердман это сделал.
— И все-таки.
— Голос звучит так спокойно.
— Может быть, следствие шока. Худ был прав, когда сказал, что нужно время, чтобы все осознать.
Шивон задумалась:
— Почему он не захотел видеть родителей, как ты считаешь?
— Ты что, забыла, что собой представляет его отец?
— Нет, конечно, но все равно… Когда случается нечто подобное, то, независимо от возраста, хочется родственного участия.
Ребус стрельнул в нее глазами:
— Ты это о себе?
— Большинству людей хочется. Я имела в виду нормальных людей.
Раздался стук в дверь. В приоткрывшуюся щель всунулась голова констебля.
