Парень перегнулся через борт, пытаясь удержать содержимое желудка, но, судя по звукам, ему это не удавалось. Бедняга явно страдал от морской болезни. Это и заинтересовало Грэма — островитянин, не ладивший с морем, вызывал, по меньшей мере, удивление. Грэм не спеша приблизился к парню, но тот не заметил движения. Сейчас он вообще ничего не замечал.
— У кока есть замечательное средство от укачивания, — посоветовал северянин.
Парень поднял голову. Лицо его сильно побледнело, и вид в целом был болезненный, но это не помешало ему улыбнуться.
— Меня зовут Грэм.
— Марк. Приятно познакомиться.
Северянин ответил улыбкой, и Марк, вдохновленный реакцией собеседника, продолжил:
— Мой отец — рыбак. Но я не (не пошел в него) унаследовал его качеств, — почти с сожалением сообщил он, и голова его снова скрылась за бортом. — Не переношу качки, — донеслось оттуда.
— А что не остался на Островах?
— Поэтому и не остался. Кроме ловли рыбы там заняться нечем.
И действительно, Рыбачьи Острова потому и носили такое название. Почти вся рыба, поступавшая на материк, была выловлена рыбаками с островных поселков. Парадокс, но съедобная рыба в изобилии водилась только там. А в той же гавани Арката можно было наткнуться на ядовитых колючих морских ежей да на смертельно опасную рыбку-камнеедку. Энтузиасты, правда, и здесь находили, чем поживиться, но овчинка выделки точно не стоила, потому что на каждую пригодную в пищу рыбешку приходилась чуть ли не сотня всякой гадости.
Марк наконец отлип от борта.
— У кока, говоришь? — уточнил он, и нетвердой походкой ушел будить старика.
Лекарство действительно оказалось чуть ли не чудодейственным — островитянин вышел из кубрика уже через несколько минут. Лицо приобрело естественный оттенок, его уже не раскачивало в такт волнам, и в целом он вновь радовался жизни.
— Ну и жара, — пожаловался Марк. Он нашел Грэма на носу шхуны, почти у самого бушприта. — Такой, наверное, не было уже лет сто.
Грэм промолчал. Только улыбнулся про себя. Островитянин спросил что-то — явно пытался завести разговор. И Грэм отвечал — сначала односложно, нехотя, а потом и сам не заметил, как Марк вовлек его в беседу.
Говорили истинно о всякой чепухе. О погоде, о море, о той гадости, которую подал им на обед кок. Марк оказался живым, настоящим, в отличие от большинства людей, с которыми Грэму приходилось сталкиваться. Многие прятались под масками честолюбцев и добропорядочных граждан, скрывая в душе порой и вовсе нелицеприятные чувства и поступки. А Марк, наоборот, был открытым, светлым, и вообще добрым малым. Пожалуй, именно поэтому с ним было легко и приятно общаться.
