- Либо выдача в Эвитан, либо - арена. Анри многое сумел уладить. Нам не придется...
- Нет! - Кридель окончательно пришел в себя. И резко отшатнулся от Керли. - Вы вообще понимаете, что говорите? Мы - эвитанские дворяне! - юноша решительно шагнул к двери.
Рауль перехватил его - как щенка! И почти швырнул назад:
- Дворяне! А теперь слушай: ты подпишешь всё, что и остальные. И не вздумай там при страже орать, ясно? И корчить из себя героя ты тоже не будешь. Уже нагеройствовался, хватит!
- Пустите! - Серж беспомощно забарахтался в железной хватке. - Капитан Керли, вы меня оскорбляете!..
- Тебя оскорбит палач, если позволишь себя выдать! - бьет в ухо голос Рауля. - Тебя и твою семью. До тебя еще не дошло? Ты считаешься дезертиром, предателем и убийцей!
- Я и есть... Но я не хочу пасть еще ниже! Я вам не позволю...
Это были последние слова Криделя, сказанные им в тот час. Да и в пять последующих - тоже.
Краем глаза юноша успел разглядеть кулак Рауля - коротко, без замаха просвистевший в воздухе. Что-то тяжелое ударило за ухо, и мир померк...
Глава четвертая.
Эвитан, Лиар, аббатство святой Амалии.
1
Давным-давно, в незапамятные времена затонул древний остров Анталис. Но прежде там правили трое братьев-богов - Аристид, Кронос и Орм. И сильны они были единством. Пока не пришла дева Смерть и не забрала одного из них.
И погибли оставшиеся братья - поодиночке. Некому стало хранить прекрасный Анталис. И погрузился он в воды морские - навеки...
Эту легенду Ирия в детстве перечитала раз десять. И каждый раз плакала над трагической гибелью Аристида - доброго бога целителей. Наверное, он был лучшим - раз братья без него не справились.
Или Смерть могла забрать любого - легендарные хранители Анталиса были сильны лишь все вместе. И обречены поодиночке или вдвоем.
В жизни так не бывает. Иначе Регентов тоже давно перебили бы - по одному.
А значит - и один в поле воин. Коварной деве Смерти не помогал никто. Она-то точно была одна. И вполне справилась...
А еще можно не сойти с ума где угодно. Ирия Таррент убедилась в этом за четыре долгих недели. Одна - до предательства сестры Валентины, еще три - после. Целая вечность - для запертого в холодной, сырой клетке.
О матери девушка старалась не думать. И почти получалось. Хоть Ирия и любила маму... когда-то. Давно.
И подобные мысли больше не пугают.
Отец вспоминается чаще. И почему-то теперь - лишь хорошее. Словно смертью он искупил все вольные и невольные грехи последних двух лет.
