С этими словами генерал бросился на турок.
— Стой, подожди, отец родной, — завопили солдаты и опрометью бросились за Суворовым.
— Побереги себя, а мы и сами умереть сумеем…
Штаб-горнист, вытянул коня плетью, догнал генерала и схватил лошадь под уздцы.
— Ваше превосходительство, пожалейте нас, что мы без вас будем делать… Кто нас похвалит, кто Матушке-Царице донесет, что мы честно легли, служа ей.
Солдаты тем временем догнали и перегнали генерала и со штыками наперевес ураганом неслись на турок.
Дело было сделано, и Суворов остановился.
— Спаси и сохрани вас, Мать Пресвятая Богородица, — осенял он крестным знамением удалявшихся солдат.
К этому времени третья очередь судов пристала к берегу, войска высадились и новоингерманландские карабинеры бешено неслись уже в атаку на турецкий фланг.
Не выдержали турки и бросились врассыпную.
Наступивший день приветствовал изнеможенные войска с полной победой.
Смолкли выстрелы и в свежем утреннем воздухе раздались звуки горна. Суворов приказал протрубить сбор. Медленно стягивались войска к начальнику отряда, подбирали убитых и раненых… Казаков и арнаутов Суворов послал преследовать бегущих турок.
К 7 часам утра все войска стянулись уже на линии большого турецкого лагеря. Суворов выехал перед фронтом, и сняв шляпу, отвесил отряду поклон.
— Именем Матушки-Царицы и Отечества, спасибо вам, братцы, спасибо, чудо-богатыри!
— Рады стараться, ваше превосходительство, — гремели солдаты, но тут же за официальным ответом раздалось:
— В огонь и воду за тобой, отец наш родной!
У Суворова на глазах блестели слезы. Радовала его победа, но не легко было у него и на душе: батальоны сильно поредели, многих офицеров не досчитывались, а остальные были все переранены, кроме Батурина.
Проезжая по фронту и не видя Вольского, Суворов обратился к Ребоку.
— А брат твой где?
Но этот вопрос мучительно задавал себе и майор. Посланные для подбирания раненых команды приносили их одного за другим, но ни между ранеными, ни среди убитых Вольского не оказалось.
Из донесений солдат роты, которою командовал Вольский, узнали, что раненый он сел на лошадь, отбил неприятельское знамя, но куда исчез — неизвестно. Спустя несколько часов, когда убитые были преданы земле и отряд готовился к обратной переправе, возвратились преследовавшие турок казаки и арнауты. Один из казаков привез подобранную им на обрыве у берега Дуная простреленную и окровавленную офицерскую шляпу, Ребок узнал в ней шляпу Вольского, и слезы брызнули у него из глаз.
