Лорд Мельбурн сделал движение, собираясь подняться, и изящные руки Лианы метнулись к нему.
— Non, non[2], — воскликнула она. — Не двигайся. Еще ведь очень рано, а нам так много нужно сказать друг другу, tu comprends[3]?
Ее губы оказались совсем близко от его губ. Лорд Мельбурн отчетливо ощущал сильный запах ее духов, который раньше ему так нравился, а теперь казался тошнотворным и лишь усиливал его отвращение.
Чтобы освободиться, лорд Мельбурн буквально стряхнул с себя цепляющиеся руки женщины.
— Я сегодня должен рано лечь спать, — сказал он, протягивая руку к галстуку. — Завтра я уезжаю в деревню.
— В деревню? — повторила Лиана, слегка повышая голос. — Но почему? Почему ты оставляешь меня одну? C'est la folie[4]. Лондон такой веселый, в нем так много, как ты говоришь, pour t'amuser[5]. Почему ты хочешь уехать туда, где только одна грязь?
Его светлость завязал галстук уверенной рукой человека, способного со знанием дела одеваться без помощи прислуги.
— Я должен навестить старого друга своего отца, — ответил он. — Я должен был уехать еще на прошлой неделе, но ты, Лиана, убедила меня, вопреки здравому смыслу, остаться в Лондоне. Теперь я намерен выполнить свой долг.
— C'est impossible[6], — возразила Лиана, усаживаясь на кровати, при этом рубины на ее шее сверкнули в свете свечей. — Разве ты забыл о банкете завтра вечером, на который приглашены мы все, tout le Corps de Ballet[7]? Там будет очень весело и, я думаю, очень раскованно. Тебе там понравится.
— Сомневаюсь в этом, — сказал лорд Мельбурн, натягивая сюртук на плечи.
Он постоял некоторое время, глядя на женщину, на ее длинные волосы, черные, как вороново крыло, спадающие до самой талии, на пикантное личико со вздернутым носиком и большим ртом, которое казалось таким очаровательным всего лишь несколько недель назад. Танцовщица была весьма сообразительной и умело использовала все свои немногочисленные достоинства.
Но сейчас, глядя на нее, лорд Мельбурн гадал, как он вообще мог выносить банальность ее разговоров, искусственные жесты ее рук, подергивание узких плечей, кокетливую манеру, когда она прикрывала глаза длинными накладными ресницами, стараясь казаться загадочной.
Как убедился лорд Мельбурн, на самом деле никакой загадки не было.
Теперь она сидела, подняв на него взгляд, машинально отмечая, какой же он красивый, насколько он всегда выделяется среди других красивых и воспитанных мужчин.
Дело было не только в такой красивой внешности, думала она, как и множество женщин до нее, не только в квадратном мужественном подбородке и не в необычных серых глазах, которые смотрели так проницательно, что женщина чувствовала в его взгляде, будто он ищет в ней нечто большее, чем внешнюю привлекательность.
