Маша слушала его и чувствовала, что какой-то важный пазл у нее в голове начинает складываться…
– Я…
– И плюнь ты на этих своих теток. Ты – лучшая!
– Спасибо! – растроганная Маша снова смогла только вежливо поблагодарить.
– А я с детства карате занимался. А потом кикбоксингом. Но пришлось бросить. Ногу сломал. Врачи сказали, что серьезные нагрузки не для меня. Жесть была. Ничего не хотелось. Да и до сих пор какая-то депрессуха нет-нет да и накатит. Хочется какого-то движения. Не могу тупо за компом сидеть. А если спорт противопоказан, так и не знаю, куда себя деть. Летом хоть на велике покататься можно. А зимой? Лыжи с коньками я терпеть не могу.
– Я тоже лыжи с коньками терпеть не могу, – почему-то обрадовалась Маша.
– А ты почему?
– На катках всегда народу много. А на лыжах?.. Ну бежишь и бежишь себе – и что?
– Во-во. Одни и те же дорожки. Либо уж профессионально заниматься, либо никак.
– Слушай! – вдруг осенило Машу. – Ты говоришь, тебе движения не хватает. Так иди танцевать!
– Я? – удивился Шашин.
– Конечно. Ты же на дискотеках танцуешь. Почему бы тебе не научиться это делать еще лучше?
– А что? Идея. Я как-то об этом не думал.
– Ведь танцевальных направлений много – всегда можно выбрать что-то для себя. Я уверена, у тебя получится!
– Спасибо, Капустина, я подумаю.
Просидели в кафе допоздна. Маша едва дождалась следующего дня, времени окончания уроков, чтобы броситься к Мишке.
Если в предыдущие два дня она чувствовала себя разбитой, апатичной и больной, то теперь ей казалось, что внутри у нее клокочет вулкан.
Пазл складывался!
Маша в мельчайших подробностях вспомнила свои отплясывания у Шашина дома.
Она вспомнила, как совсем не думала о движениях. Вспомнила свое ощущение того, что тело танцует само. Двигаются руки, переступают ноги. Весь корпус задействован в движении, шея, голова… Желание двигаться идет изнутри. Как сильнейшая потребность. Как будто если перестать, то умрешь. И много-много энергии.
Маша вспомнила, как ей хотелось подойти к Шашину, а она боялась этого желания. И смогла подойти к нему, только танцуя. Как будто этого требовал танец. Как будто этого хотелось не ей. Подходила, и подходила, и подходила. В танце.
Подходила к нему, и ей становилось страшно. Страшно, что он не примет ее. И она тут же отступала. И снова этого как будто требовал танец. Вроде бы танец, а вроде бы и она сама делала это.
А разве она могла бы сама просто так приобнять Славика? Конечно нет! А в танце легко. В танцах принято обниматься.
