— Поздравляю вас, дамочки, с этим праздником!
И сел. И подскочил, поскольку в комнате отдыха вроде бы громыхнула атомная бомба — огня не было, но гул пошел. Даже я подумал, не передохли бы пучеглазые рыбки — так бабоньки галдели.
Я струхнул. Пять крепких теток, целая бригада, отметелят за милую душу, и супруга не примет.
— Дамочки, нельзя ли прояснить вопрос?
— Вы сбили с панталыку ребят! — прояснила одна.
Тут уж я смекнул окончательно и пригляделся позорче. Одна, значит, постарше всех и посерьезнее ликом. Вторая жирком заплыла, беленькая, на спелый кабачок похожая. Третья худенькая и черноволосая, наподобие цыганки, — глазами так и сечет. Четвертая под рыжинку выкрашена и даже сидя повыше меня будет. А у пятой сумка продуктовая, как воз на коленях, — затоварилась под завязку, три куриные лапы торчат.
— Дамочки, а кем бы вы хотели видеть своих огольцов?
— Мой всегда мечтал о театральном.
— А мой физик, прирожденный физик!
— Вадушку тянет в спорт, метр девяносто рост.
— Мой парень в гражданские летчики хотел.
— У моего еще нет определенности, но не под машиной же ему лежать…
— А чем плохо-то? — уже назло спросил я.
— Ах, оставьте! — бросила цыганистая и разглядывает мою спецодежду.
— Между прочим, вчера стиранный, — ответил я на ее взгляд.
— Вы должны нас понять, как матерей, — мирно сказала старшая, видать как уполномоченная.
— Я не всякую мать понимаю, дамочки.
— Мать — это свято, — вскипела рыжеволосая, крупная.
— Это вы бросьте, уважаемые. Я встречал матерей похуже дикарей. В моем доме живет такая — в соску пива наливает, чтобы дите спало покрепче.
— Ни одна мать не пожелает ребенку плохого, — опять умиротворяет старшая.
— Вы-то желаете, — спокойненько заявил я.
— Как? — чуть не хором они.
— Хлопочете, дорогие мамаши, о первой сущности, позабыв про вторую.
— Не понимаю, — призналась уполномоченная.
— Тогда расскажу вам байку, от знакомого мужика слышанную…
— Что такое байка? — спросила та, которая походила на переспелый кабачок.
— Байка — это вроде анекдота без матюков.
…Жил-был у благородных родителей сын. Они из него большого человека делали. Чему только не учили… А он, язви его под сваю, к земельке пристрастился. Горшки да ящики завел и ро́стил в них чудеса. Грибы разные, цветы мохнатые, ягоды винные… Верите ли, в ящике вывел плод размером с фару от ГАЗ-69, а вкус — как у картофельного пюре на сливочном масле. А родители взъелись. Будто земля грязная, будто в ней микробы… Ну, общими усилиями и ликвидировали все горшочки с ящичками. Согласился сын на должность большого человека. Только как-то ночью мамаша как заорет на весь дом нутряным криком от дикого страха… Народ сбежался. А ей в одно место впилась игла наподобие шприцевой. Глянули под кровать, а там кактус африканский растет с небывалой скоростью. Ну?
