– Так ты теперь экзистенциалист? Жан Поль Сартра лелеешь в кармане, а Маркса предал?
– Не трогай Карлу. А Жан-Поль, чтоб ты знал, за социализм с человеческим лицом выступал. Кстати, нюхач говорил, что у него сифилис был
– У Сартра?
– Бля, причем здесь Сартр, у нюхача. Утверждал, что заразился без всякой еб…, без всякого сношения.
– От святаго духа?
– Не, от телки какой-то, но воздушно-капельным
– Понятно, хорошо, что от телки.
– А дальше… дальше че было?
– Дальше… дальше мы заняли еще 250 грамм и в баню занырнули.
– Это прально, под спирт – баня за милую душу. Эх, счаз бы…
– Смирнаааааа, отставить флягу, для прохождения комиссии, шахг-о-о-о-м арш!
Мы оказались в особо овальном кабинете перед особо гигантским столом, за которым заседало особое совещание.
– Родина выбрала вас для выполнения особо важного задания. Надеюсь не надо объяснять, какого уровня доверие вам оказано – председательствующий строго поглядел на нас.
– Особое… служу совескому саюзу – проблеял Вадяй.
– Хорошо, вас отправят на секретный объект номер ноль, где вы, в составе других товарищей, должны в кратчайшие сроки создать новое супер-оружие оборонного значения. Вопросы?
– Там бабы есть? – ляпнул Сявик.
– На объекте номер ноль есть все, что необходимо для решения наиважнейшей государственной задачи, понятно?
– Так точно!
– Вылетаете через 14 минут, с вашими родственниками мы уже попрощались. Дальнейшие инструкции получите в самолете. Майор Симеонов вас проводит, желаю успехов.
Майор подал знак, и нас вывели. Пройдя еще пару КПП, мы оказались пристегнутыми к скамейкам военно-транспортного самолета. Симеонов раздал противогазы и сухой паек.
– Слышь, майор, плеснуть бы не грех, а?
– Успеется!
– Ага, как же, знаю я вас, гуманистов. Мы тут жизнями рискуем, сам знаешь, на какой объект летим, кругом враги, а родина не может своих лучших сынов остограммить.
– Ладно, только по-быстрому – Симеонов протянул фляжку.
– Вот, совсем другое дело, теперь хоть на Марс.
Меж тем самолет вырулил на полосу, разогнался и….
…После набора высоты вам будут предложены прохладительные напитки и легкий завтрак, приятного полета…
– Вадя, фляжка у тебя?
– Спокуха, Дункель, а куда-б ей деться.
– Давай скажем, что в тубзик надо, там и покурим.
– Эй, служивый, где тут эм-жо?
– Прямо и направо, за занавеской.
Пока Вадя и Сявик отсутствовали по первейшей надобности, я думал. Думал о Ларисе, о том, что наше внезапное знакомство не могло быть простой случайностью. Ибо перед тяжелыми испытаниями обычно ниспосылают знак или сон, который подлежит пристальному изучению и толкованию. Лариса не была сном, значит, она или знак, или перст судьбы. – И… что мы имеем? – ни телефона, ни адресочка, – вот болван. Как мы порой безрассудны и наивны, как беспечны, как неосмотрительны. Знать бы, что родина задумала, так отсиделись бы в подвале у Ефимыча. Можно было с собой Ларису взять. Травили бы себе анекдотцы, попивали бы спиртик, смотрели бы съезды партии – чем не судьба? Нет, понесло в театр…
