Холеный, с гладко выбритым подбородком, он шел мимо нее так близко, что в хрустком морозце она почувствовала теплое облако его запаха: с нотками табака и одеколона, и самого его, крепкого, здорового мужчины, и пряный дух купейного вагона, и чуть-чуть, но почему-то очень резко – медикаментов и сирени. И эти две последние ноты вдруг перечеркнули все и сделали его, самого ей близкого на свете мужчину, чужим.
Он прошел мимо. Скользнул взглядом, лишь на секунду дрогнув лицом, и прошел.
Как будто бы не заметил. Постоял у вагона, докурил, сплюнул под ноги окурок и нырнул, не оборачиваясь, в натопленное нутро поезда.
А лицо, женское, белое и круглое, с ямочками улыбки, внимательно следило за его променадом из соседнего вагона. Занавески в вагоне были белыми, и нарисован был на них красный крест. И почему-то Валентина точно знала, что женщина эта пахнет сиренью.
Валя смотрела, как поезд вздрогнул и тронулся. Колеса закрутились, набирая ход.
Посреди войны, на забытом богом полустанке, стояла маленькая женщина в телогрейке и провожала свою бывшую жизнь, глядя в мелькающие окошки.
Вот и все, тикало в голове, перекликаясь со стуком колес. Вот-и-все.
Никто не подошел к ней. Никто ничего не сказал. А ей было невыносимо стыдно в тот миг, стыдно и страшно, что скажут люди. Но люди не заметили или сделали вид. И потом никогда не сплетничали у нее за спиной. Потому что они были – люди.
И никто в этот миг не мог подойти и сказать ей – нет, не все. Война кончится. Ты окажешься с мамой и дочкой в маленьком шахтерском поселке. А серая бумажка с уведомлением о разводе будет гоняться за тобой по стране и найдет, наконец, тебя на Донбассе. И больше не будет слез, вместо них – богатые алименты от папаши-капитана.
Вокруг тебя окажется много новых людей, счастливых, от того, что война закончилась. А Николай, черноволосый и белозубый танцор, Колька с Моховой, переживший немецкий плен, побег, дознания чекистов, добьется шахтерским потом и кровью у Родины права вернуться в любимый город, и увезет тебя, с мамой и дочкой, к себе в Ленинград.
И вместе вы будете жить на Неве, долго и счастливо. У тебя родится еще одна дочь, они с Аллой вырастут и подарят вам внучек. А дед Коля станет ворчать, что он опять один среди семи девок.
Младшей внучке ты, уже старенькая, расскажешь однажды эту историю. А Юлька, конечно, ее до поры позабудет…
Но это будет потом. Сейчас она еще ничего об этом не знает, маленькая женщина на богом забытом полустанке. Ей холодно. Она стоит, кутаясь в ватник, и кусает губы.
