– Я не могу с ним больше. Я не чувствую его запах. Надо еще объяснять? – ответила Юлька.
Повисла пауза.
– Не надо. Куда уж понятнее, – сказала Татьяна.
– Тань, а, в самом деле, – попыталась Марина разрядить обстановку, – что тебя к аналитику-то понесло?
– Поссорились. Так некстати. Юра уехал, вот и раскисла. Надумала ерунды, тошно стало. Хотела разобраться, что у нас с ним происходит.
– У вас наложение кризисов, – подала голос Юлька, – у него сейчас завершается кармический полуцикл.
– Чего?
– Кармический полуцикл. Один жизненный этап уходит, начинается новый. А у тебя, – Юлька кивнула на Таню, – лунные узлы. Тоже кризис. Хочешь, моя знакомая астрологиня… или астрологица? тебе гороскоп составит?
– Не хочу гороскопов! – сказала Татьяна, – надоело все, – и, неожиданно для себя, добавила:
– Хочу танцевать.
– Дело! – заорала Маринка, – и я хочу! Скоро жизнь семейная, и прощай, молодость. Извините, конечно, дамы, – спохватилась она.
– А мне – пофиг, – меланхолично заметила Юлька, – лишь бы домой попозже…
– Я одно местечко знаю, – Маринка засобиралась. – Классное! У меня там мальчик знакомый работает. Только… ничего, что это – гей-клуб?..
Так и вышло, что спустя три часа Татьяна сидела в полумраке за столиком, щурилась на утопавшую в свете эстраду и размышляла, как неудачно вышло, что из всех девчонок она одна водит машину. Гремела музыка, на танцполе было людно. За соседним столиком целовалось двое парней.
– Лунные узел..ки, – заплетающимся языком объясняла Юлька, – это, когда проходит один период, приходит другой. И ты уязвима… Так говорит моя астроло.. гица…
У шеста танцевала Маринка. Гнулась, кружилась, текла. Взлет, поворот, рыжее пламя волос. Ни на кого не глядя, отдавшись танцу. Арабский скакун не должен тащить крестьянскую телегу. Танцовщица от Бога не должна печатать платежки. Вот и отрывалась на всю катушку.
– Узелки, узелки, – рассеяно кивала Татьяна.
Трезвая, как стекло. С каждой минутой ей становилось грустнее. Вечер катился к полуночи, и впечатлений от этого дня ей хватило, пожалуй, с лишком.
Они еще танцевали, болтали и пили, растворяя в бокалах усталость. Даже мрачная Юлька оживилась, глядя на одного из гостей:
– Боже, какой мальчик!
Таня обернулась: на Юльку насмешливо, но сочувственно поглядывал невысокий темноволосый парень, одетый сдержанней, чем большинство посетителей.
Юлька выдралась из диванных объятий и качнулась:
– Я должна его понюхать! – Не удержавшись на ногах, плюхнулась обратно, – только понюхаю, и все!
