Нина Петровна задумалась: она, конечно, не комар, но… ох, права дочь: безалаберная у нее мать.
Раздался звонок. Легка на помине!
– Вы где, мам? Как дела?
– Нас высадили из поезда за контрабанду, бредем по шпалам. Шутка.
Услышала в трубке шипение.
– Шуточки у них! А мне отец весь мозг выел, что я его без жены и внука оставила. Вам там хорошо, с Егоркой. А я тут…
– Приезжай, – предложила она.
Народу прибыло. Если с утра в палаточный лагерь текли людские ручейки, днем – речушки побольше, то к вечеру полноводный человечий поток хлынул на фестивальное поле.
– Скоро начнется! – Егорка приплясывал на месте. – Ты… пойдешь? Или тут посидишь?
Нина Петровна вспомнила пророчество дочери и поднялась. Егор был явно разочарован. Она его понимала: крутой металлист двенадцати лет в сопровождении бабушки в шляпке. Но и ряженой быть в угоду внуку она не собиралась. Так и до татуировок дело дойдет. Быть собой гораздо приятнее.
Тем более, что народ собрался всех возрастов, от мала до велика, и никто не таращился на других, не показывал пальцем.
По-доброму как-то все было. По-нашему. Она даже заметила барышню в интересном положении. На майке, в области живота, была надпись: «я тоже приехал на Нашествие».
Фестиваль начался. Они пробились поближе к сцене.
В первые же пять минут Нина Петровна поняла, что если она не комар, то, наверно, ближайший родственник. И даже испытала сочувствие к кусачим тварям.
Выяснилось, что и она не может выдержать такой звуковой мощи. Голова почти сразу стала раскалываться.
Егорка же хлопал в ладоши, пел, скакал, как сумасшедший, и, похоже, чувствовал себя, как рыба в воде.
Убедившись, что внука можно оставить, она вернулась к палатке.
Оказалось, и тут все прекрасно слышно! И музыку можно разобрать, и голова не трещит.
Она выпила чаю, достала вязание и, сидя на стульчике под ласковым вечерним солнцем, принялась вязать деду шарф.
Какой-то парень, покачиваясь, подошел и долго задумчиво на нее смотрел. Потом опустился рядом. Не сел, а словно бы даже стек. Сказал доверительно:
– Поднимите мне веки! – и головой ткнулся в землю. На спине у него белела надпись «Будить!»
Нина Петровна опасливо отодвинулась. Пьяный? Вот, началось. Говорили ей: тут одни пьяницы и наркоманы, а она не верила. Тронула спящего за плечо.
– Не поможет, – сказала девушка, юная и хорошенькая. Колечко в носу и розовый цвет волос совершенно ее не портили.
Она озабоченно посмотрела на спящего и достала из сумки бутыль с водой.
