— Я думаю, нам следует узнать друг друга получше.
Логика Рафика обрушилась на нее, подобно айсбергу, затопившему Титаник и несущему неизбежное крушение.
Его язык был внутри нее. Что еще он должен знать? Его слова - лишь оправдание.
Раф не хотел ее. Или он не хотел нести ответственность за то, чтобы лишить ее девственности. Это было так старомодно, что, на какое-то мгновение, ей захотелось поспорить с ним, сказать, что она сможет с этим справиться.
— Позволь нам тебя обнять.
Кад обернул свою руку вокруг ее талии.
— Мы будем прижимать тебя к себе во сне. А когда окажемся дома, мы сядем и поговорим.
Точно. Они будут говорить о том, какая она милая девушка, и, как однажды, какой-нибудь безликий, безымянный, но очень умный парень увидит, насколько она красива, и бла, бла, бла. Однако очевидно это так мало для них значило, что они даже не потрудились раздеться. Нет, они обнажили ее по самую душу, но даже не сняли свои штаны, потому что не хотели с ней большей близости. Вся глубокая чувственность и изумление, которые она испытывала несколько мгновений назад, теперь превратились в пепел.
— Убирайтесь.
Раф наклонил к ней голову:
— Пайпер, все будет хорошо, хабибти. Отдыхай. Мы позаботимся о тебе.
Она прекрасно знала, что сама дала согласие на их щедрое предложение, прежде, чем они показали ей, как прекрасно между ними все может быть. Она бы даже наслаждалась их объятиями, словно какая-то хрупкая кукла, которую они так боялись сломать. Или как некий подарок, который братья хотели передать кому-то другому, потому что сами не желали им владеть.
Но Пандора уже не та женщина, которой была несколько часов назад. Поэтому она не собиралась и дальше лежать здесь, униженная и уязвимая, позволяя им тешить свое самолюбие, успокаивая идиотку-девственницу.
— Я попросила вас уйти, господа Аль Муссад. Вы собираетесь с уважением отнестись к моим желаниям, или так и останетесь здесь, наперекор моей воле?
— Пожалуйста, не делай этого. Ты не понимаешь.
Раф побледнел, как будто только сейчас понял, что под ее словами была твердая почва.
— Хабибти, твоя невинность очень важна для нас. Она драгоценна.
Пайпер протиснулась между ними и схватила халат, лежащий поперек кровати. Если бы она осталась, они бы начали уговаривать и задабривать ее до тех пор, пока она не сдалась бы и не возненавидела себя еще больше.
Девушка стиснула шелковую ткань на своей груди:
— Хорошо. Это драгоценный цветок. Отлично. Я совершенно неприкосновенна. Вы поступили верно. А теперь уходите.
