«Это называется так?! Ах, ты спорила…» Оказалось, то была последняя капля его выдержки.
— Я оторву ему башку, а тебя смелю в порошок, — заорал как ненормальный он.
Я скромно потупясь пропустила всё это мимо ушей и попробовала разумно говорить.
— Послушай совета…
Но не тут-то было.
— Пошла вон. — Сорвался он. — Спорила она. Немыслимо! В не всякого сомнения ты козявка сошла с ума. Ты себя-то слышишь?
Я нарочито мило улыбаюсь. «Слышу, слышу…»
— У каждого свой случай. Главное — не упустить. Я выиграю месяц блаженства. И не надо меня есть глазами. Они стали у тебя похожи на блюдца.
— З — з — зараза!
— Прими душ, охолонь и будем завтракать. Я приготовила то, что ты любишь. — Взвизгнула я отскакивая. — Специально у братца интересовалась. Побаловать в честь извинения хотелось.
Разбушевался, не угомонить.
— Как дам сейчас между глаз, фонарь вскочит…
Я резво отпрыгнула в сторону и с безопасного расстояния заявила ему:
— Но не бесись так, я подготовилась по полной программе, во всём. Пожалей своё самолюбие, не расшибай лоб. Потерпи три дня.
Гнетущая минута раздумий.
— Где душ?
— Следуй за мной, я покажу, — я решительно направилась к коридорчику.
Мужскому полу никак нельзя верить. Ни в чём. Попытался надуть на ходу. Долго не проследовал. Решил, что сзади у него ловчее получится положить меня на лопатки. Сцепив кольцо рук вокруг меня, попробовал завалить. Смотрю через плечо. Старается подлец. Пришлось применить болевые приёмы. Не останавливаясь, ударом правой ноги в грудь отбрасываю глупца к стене комнаты. Плюх! Согнувшись в три погибели, Глеб корчился у стены, но в глазах любопытство. Видно сразу — соображает на всю катушку, у него это трудно получается, но похоже догнал происходящее.
— М-м. Ты что борьбой занималась? — хрипит он, пытаясь разогнуться.
— Не надо быть таким не терпеливым. Братец пытался тебя предупредить во избежание резких движений и травм… А ты недослушал, помчал. Ай, я, яй!
— Урою мартышка!
— А как же, запросто, но только тогда, когда штаны получишь… — Рассмеялась я. А зря. Сашин шеф взбесился. Не сдерживаясь заорал:
— Сучка.
Наверное, сработал рефлекс. Я не сдержалась.
— А за это требуется наказать, — услышала я от себя шипение рассерженной кобры. «Боже мой, это ж я!» Размахнулась, чтоб двинуть, как следует, но он, отшатнувшись, перехватил руку. Тут же получив коленом в живот, задохнулся. Отполз, но ругаться не перестал.
— Чучундра ненормальная.
— Лучше ешь, отдыхай и помалкивай. А то без наследства останешься. Мне терять нечего.
