— У парней ни в чём. А у этих… Полная тумбочка разных прокладок, тампонов… Трусов — пакет. По штуке на каждый день. Лифчики, колготки… Нет, я больше не могу.
— Я об этом не подумал. Вылетело из головы. — Поморгав, майор захихикал. — Ладно, не лезь больше к ним в тумбочки. Старайся морально давить, покрикивать и пугать, чтоб наводили порядок. Не ной, а изучай их повадки.
Поняв, что не вырваться, взводный обречённо махнул рукой. «Какие повадки, эти тигрицы скоро обглодают меня до костей».
Мы, конечно, не без доли испуга поглядывали на этих двух своих боссов, какую ещё головоломку они нам, голова к голове совещаясь придумают, но всё обошлось. Нас с критическими днями не трогали. А мы обнаглели до такой степени, что припёрлись к Костику, как за глаза величали взводного, замыливая глаза все пять. Тарасов обалдел.
— Вы что, за дурака меня считаете, — вызверился он. — Это не эпидемия. Если комедию ломать не перестанете, отправлю к медикам.
Мы и сами понимали, что переборщили, и не стоило злоупотреблять. Так не хотелось переодеваться и играть в волейбол, но пришлось. Ладно, от нас не убудет. Сыграем. Естественно, продули финансисткам. Те прыткие девицы, а у нас кому играть-то… Одно недоразумение.
К тому же после игры выяснилось, что Наташе заменили ремень. На нём была метка. Мы подсуетились и нашли кто это сделал. Девица, в два раза выше Наташки, попавшись, не сориентировалась и, не превратив всё в юмор, полезла драться. Получилась такая себе куча мала. Одетые кое — как мы царапались, мутузили друг друга и кусали. Я напрочь забыла про дзюдо и петушилась там вместе со всеми. Влетевший в раздевалку Тарасов первой выхватил из этого садома закрывающую голову руками и визжащую: «Мамочка моя родная!» Наташку. Её длинные косы каждый тащил куда вздумается. Тут уж я опомнилась, что тоже умею кое — чего и кинулась ему помогать.
— Что за бардак, спрашиваю? — отдышавшись, справедливо воспрашал он.
Мы, потупив глазки и сверля ими носки своих обтопанных берц, молчали.
— Так, собирайтесь в темпе и марш на занятия. Вечером разберёмся.
Уговаривать не пришлось, мы исчезли. До вечера далеко: всё ещё может рассосётся.
Вечером не верили сами себе — паиньки. Но напуганный бабьим визгом взводный сообщил о происшедшем начальнику курса, тот не преминул быть. Просто взбучке не суждено было состояться. Потому как он только вырулил на этаж, а со всех ног нёсшаяся с тазом грязной воды Маринка зазевавшись втаранилась в него. Громкое:
