— Это возможно?
— Любой врач ответит вам, что нет. Но врачи — всего лишь люди. Я могу обеспечить нужный результат. Разумеется, если вы соизволите выполнить свою часть сделки.
— И кого мне нужно убить? Старуху? Младенца? Мать Терезу?
— Мать Тереза уже и без вас мертва, да и пока жила, мне никоим образом не мешала. А убить требуется, действительно, ребёнка. В каком-то смысле. Ему уже за тридцать, но умом он всё ещё ребёнок. И для него подошло время играть со спичками. Если его сейчас не остановить, он устроит такой ядерный пожар, что от человечества останутся только воспоминания у меня, у нескольких моих коллег, и ещё в архивах десятка инопланетных цивилизаций, мимоходом обследовавших эту галактическую дыру и нимало ею не заинтересовавшихся.
— Пусть будет, что будет. Я не хочу, чтобы мой муж снова становился на сторону Зла.
— Уважаемая Ромуальдовна, с чего вы взяли, что я олицетворяю собой Вселенское Зло? Вам так сказали жрецы одной из религиозных конфессий? Вы полагаете, что они достаточно компетентны, чтобы обоснованно об этом судить? Но если принять это предположение, то сторонники моего коллеги и соперника Бога, стало быть, защищают не менее Вселенское Добро? Например, те воины Господа, которых именуют шахидами? Это Рыцари Света, с вашей точки зрения?
— Шахиды — на стороне ложного бога, — неуверенно возразила Ромуальдовна.
— А вы, значит, считаете себя достаточно подготовленной, чтобы решать, который из богов истинный, а который так, погулять вышел? Кстати, вы сами находитесь на стороне истинного Бога? В чём это проявляется? В том, что изредка креститесь и два-три раза в год посещаете церковь? Так и я иногда это делаю, но я уж точно не на Его стороне.
— Разве вам разрешено находиться на освящённой земле?
— Я вовсе не нуждаюсь ни в чьих разрешениях. Или вы, подобно маленьким детям, верите в сказки, что Дьяволу можно повредить крёстным знамением, святой водой и прочей мистической чушью наподобие мощей святого Бенедикта? Пора взрослеть, уважаемая Ромуальдовна! Но вернёмся к моим противоречиям с уважаемым Богом. Так вот, господа, меня с ним разделяет отнюдь не нахождение по разные стороны Добра и Зла. Мы оба стремимся к Добру. Но дело в том, что понятие Добра, как и многое другое, относительно. То, что является Добром для одних, другие расценивают как безусловное Зло, а третьим вообще наплевать. Например, импорт иномарок. Для покупателей и торговцев — добро, для связанных с отечественным автопромом — зло, для бомжей — абсолютно нейтральное занятие. Так что противостояние с уважаемым Богом у нас происходит совсем по другой линии. По линии «коллективизм — индивидуализм», или, если угодно, «свобода — принуждение». Вот вам лично что больше нравится, свобода или её отсутствие?
