— Дух торгашества мне совершенно чужд! — торжественно провозгласила Екатерина. — Скажите мне, вы хотите жить вечно?
— Мой сын говорит, что для меня это невозможно, — ответ последовал после долгого молчания.
— А я свидетельствую, что Господь наш всемогущ! И могу научить вас, как достичь вечной жизни в своём физическом теле!
— Сын запретил мне впускать в дом незнакомых людей.
— Так давайте познакомимся. Меня зовут Екатерина Михайловна.
— А меня — Маргарита Григорьевна. Только знакомых он тоже запретил пускать.
— Тогда сделаем иначе. Никого в дом вы впускать не станете, а поедете со мной. Я как раз на машине.
— Женечка мне не разрешает выходить из дому. Боится за меня, вдруг что со мной нехорошее случится.
— Не бойтесь ничего, Маргарита Григорьевна. Нас с вами хранит Господь.
— Ну, раз так… Сейчас я переоденусь и спущусь.
Ждать пришлось недолго. Маргарита Григорьевна появилась из подъезда, одетая в нарядное платье, которое вышло из моды лет двадцать пять назад. Впрочем, даже самое удачное платье всё равно не сочеталось бы с домашними тапочками. С другой стороны, её и пригласили не на подиум.
— Всё в порядке, — коротко доложил Елубай по мобильному телефону, и где-то в другом месте Сатана сразу же приступил к действиям.
Женщин Елубай отвёз в пустую двухкомнатную квартиру, обставленную хоть и не роскошно, но вполне пристойно. В центре гостиной стоял небольшой столик, на котором располагались три бутылки того самого французского коньяка, выстроенные в ряд. Одна из них была заранее распечатана и распространяла по комнате чудесный аромат волшебного напитка. Рядом стояло блюдечко с тоненько нарезанными ломтиками лимона, пересыпанными сахаром. На столике как раз оставалось место для Библии и журналов, так что дамы устроились в удобных креслах, стоящих вокруг него.
Чтобы не мешать женщинам вести богоугодные душеспасительные беседы, Елубай ушёл в спальню и там улёгся на кровать, не снимая туфель. Квартира принадлежала кому-то из клевретов Сатаны, их было немало чуть ли не во всех более-менее крупных городах мира. Правда, когда требовалось совершить что-нибудь серьёзное, толку от большинства из них было примерно столько же, как от горных лыж в Сахаре. Что ж, помещение предоставили, и на том спасибо.
Он вполуха слушал беседу двух прекрасных дам, и отметил для себя, что говорят они уже не о Боге, а о половой жизни популярных эстрадных и киноартистов, и голоса их с каждой минутой становятся всё более и более пьяными. Собственно, так и планировалось. Причинять зла Маргарите Григорьевне никто и не собирался. Требовалось только поместить женщину в такое место, где сын не сможет её быстро найти.
