— Нет-нет, не пытайтесь заломить мне руку, — попросил Женя. — У вас всё равно ничего не получится. Просто держите.
Жора кивнул и вцепился в руку противника изо всех сил. Тот ему снисходительно улыбнулся и спокойно вытащил руку из мёртвого, казалось бы, захвата.
— Как видите, мне невозможно повредить и меня невозможно удержать. Ещё я могу проходить сквозь стены. Показать?
— Показывай, — вздохнул Жора. — Чего уж там, посмотрим и на это шоу.
Женя встал со стула и подошёл к окну. Жора и Ромуальдовна последовали за ним. Парень спокойно преодолел такое незначительное препятствие, как кирпичная стена рядом с окном, подошёл к окну со стороны улицы, состроил рожу и показал язык, после чего вернулся в кафе тем же путём.
Какой-то завсегдатай кафе, уже изрядно набравшийся, несмотря на ранний час, именно в этот момент оторвался от поглощения спиртного и раздумий вселенского масштаба, и увидел аттракцион прохода через стену. Мужичок бешено завращал глазами и стал издавать какие-то звуки, среди которых удалось распознать только «у» и «ы».
— Не переживай, — успокоил его Жора. — Это не белочка. Это Копперфильд. Слышал про такого? Или, может, по телевизору видел?
В глазах пьяницы засветилось понимание, и он энергично закивал.
— Ну, вот. Копперфильд сквозь Великую Китайскую Стену проходил, а эта стеночка для него вообще не заметна. Ты же знаешь, где находится Великая Китайская Стена?
Пьяница не менее энергично отрицательно замотал головой.
— Это огромный секрет, но тебе я скажу. Она находится в Китае. Только ты об этом не думай, лучше ещё выпей.
Увидев, что глаза его молчаливого собеседника приняли бесконечно печальное выражение, Жора догадался, что денег для продолжения банкета тот не имеет, подозвал официантку, заказал для хорошего человека двести грамм и расплатился. Деньги выдал Сатана, чего их жалеть?
— Правильно, — одобрил его действия Женя. — Я не подумал, как этот фокус выглядит со стороны. Преждевременная шумиха нам ни к чему. Что ж, теперь я могу изложить свой план, и уверен, что вы примете его всерьёз. Итак, слушайте. Сатана является олицетворением зла, и чем в мире больше зла, тем он сильнее.
— Добро и зло относительны, — возразила Ромуальдовна. — Так что хрен поймёшь, кто добрый, а кто злой.
— Здорово вам Сатана мозги промыл. Небось, ещё сказал, что является олицетворением не зла, а всего лишь эгоизма? Мне он говорил именно это.
— Нет. Он как-то по-другому это назвал.
— Индивидуализм?
