В городском саду из-под прошлогодних листьев выбивались ростки подснежников. Здесь они были яркие и крепкие. Не такие, как тот бедный, подснежник в приюте.
Всем классом ходили с Верой Николаевной в сад. И никакие неприятности не могли снять розовую краску, которая теперь появилась на Макиных щеках.
Вечером Мака садилась делать уроки. В школе ей дали все нужные книги и тетради.
— Ты жжешь слишком много керосина, — говорила Полина Васильевна. Мака уходила делать уроки к Лисичке. Они сидели там за круглым столом и решали задачи. Большие тени двигались по комнате. Потрескивала коптилка.
Лисичкина мама возилась около печки. Иногда она подходила к столу и гладила Лисичку по голове. Тогда Мака на минуточку закрывала глаза и думала:
«А у меня тоже есть мама! У меня тоже есть мама, и она когда-нибудь погладит меня по голове».
Но пока никто не тревожился, когда Мака приходила домой с мокрыми ногами. Никто не отогревал ее озябшие красные руки. Никто не утешал Маку, когда она тихо плакала, уткнувшись в Тамарин твердый живот.
Только в школе Мака чувствовала себя счастливой. Там она ничем не отличалась от других девочек. Никто не замечал, что платье у нее старенькое, никто не замечал, что она связывает за ушами свои волосы двумя простыми тесемками. Зато все замечали, что она всегда правильно отвечает Вере Николаевне.
Когда Вера Николаевна, смотря в журнал, говорила: «Черкасова», — Мака всегда волновалась. Она волновалась, вставая, опираясь руками о парту. В классе было тихо, и Мака чувствовала, как сильно бьется у нее сердце, как звенит ее голос, какой-то незнакомый, важный.
Больше всего любила Мака читать стихи. Вера Николаевна часто задавала выучить наизусть какое-нибудь стихотворение, и Мака уже заранее знала, что Вера Николаевна обязательно вызовет ее.
По дороге в школу Мака повторяла стихи. Она читала их шепотом, торопливо шагая по пустырю. А на дорожках сада она уже говорила стихи громко, и деревья, пушистые и зеленые, слушали ее. Из распускающихся кустов жимолости выпархивала птица. Первая бабочка, неуверенно взмахивая крыльями, пролетала над Макой. Острые травки, любопытные стебельки выглядывали из-под прошлогодних бурых листьев. Голубые колокольчики подснежников тихонько покачивались от ветра.
Ветер был добрый и теплый. Он поднимался из глубокого оврага, в котором стояли дома пригорода. Журавлевка пряталась в утреннем тумане, и дым висел над крышами домов. Оттуда дул теплый ветер, и запах вишневых оживающих веток поднимался по песчаным краям оврага. На пустыре, даже из-под мусорных куч, пробивалась трава. А в саду уже все зеленело.
