Они стояли во дворе школы. Саша угрюмо сопел, косясь на окна учительской. Вербицкий с достоинством выпячивал грудь.
— Ерунда. Я всего лишь поговорил с директором. Она нормальная баба, ей скандалы тоже не нужны.
— Я бы так не смогла. — Ольга грубо дернула сына и затрясла его за плечи. — Если ты еще раз такое устроишь! Если ты когда-нибудь на кого-нибудь поднимешь руку, я… я не знаю, что с тобой сделаю!
— Успокойся, Ольга. Он не виноват. Над ним насмехались, и Саша постоял за себя.
— Да? Что произошло?
— Это толстяк Игорь. Он все время дразнится, — пробурчал мальчик. — Я только толкнул его, а он упал и позвал учительницу.
— Мы разобрались. Всё позади, — заверил Борис. — Идемте, я подвезу вас домой.
У Ольги заиграл телефон. Она вынула трубку, отойдя в сторону, потому что была уверена, что звонит Антон. Его, наконец, пробрали за душу ее сообщения, и он торопится извиниться за свою черствость. Быстро прощать мужа Ольга не собиралась. Он должен прочувствовать свою ошибку и ощутить хотя бы часть боли, доставшейся ей. Обиженная женщина настроилась говорить холодно и жестко, но услышанный голос ее разочаровал. Звонили с работы. Ольга сказала, что не сможет сегодня вернуться.
Вербицкий усадил Сашу на заднее сиденье автомобиля, захлопнул дверь. Прежде, чем открыть дверцу для Ольги, он приобнял ее за талию и заглянул в лицо.
— Ты знаешь, директор школы подумала, что я отец Саши. Я не стал ее разубеждать. — Ольга дважды хлопнула ресницами. Борис ласково улыбнулся. — Она просила меня приходить на собрания.
Потрясенная Ольга села в машину, ничего не ответив. Ее душа была в полном смятении.
Свет в операционной разом погас. В течение двух-трех секунд померкли дисплеи многочисленных приборов, стихла вентиляция. Лишь ноутбук продолжал работать от аккумуляторной батареи. Все присутствующие тревожно переглянулись.
— Они отключили электричество, — объявил Шувалов.
— Это конец, — сдернув маску, с ужасом прошептала Репина. — Жизнедеятельность пациента поддерживается искусственными системами. Если они не включаться…
— Надо срочно его спасать! — Задорин рванулся к забаррикадированной двери. — Я пойду и объясню!
— Бесполезно, — покачал головой Антон. — Стерьхов сказал, что милиционеры прервали всякую деятельность. Они злы, и никого не слушают.
— Надо попытаться!
— Сколько у нас времени? — Антон обратился Елене.
— Минут пять. От силы шесть.
Шувалов посмотрел на часы.
— Ждите четыре минуты. Если свет не появится, открывайте дверь и умоляйте.
