— Это не правда. Здесь лечебное учреждение.
— Так издеваться над людьми за их же деньги! У вас совесть есть?
— Мы стараемся помочь больным. Это не так легко, как…
— Вижу, что нет совести, — оборвала проверяющая. — Деньги хапаете, а сами не лечите — а калечите!
— Товарищ Марчук, давайте спокойно разберемся.
Но «очкастая цапля», ощущая поддержку четырех угрюмых мужчин в однотипных куртках с удостоверениями в кармане и пистолетами подмышкой, чувствовала себя прокурором и судьей одновременно.
— Тут и разбираться нечего. Мы закрываем вашу клинику.
— Я вам продемонстрирую статистику. У нас хороший процент успешных операций.
— Не хочу и слышать про них. Все операции должны быть прекращены немедленно! — Она обернулась к командиру оперов Матвееву. — Приступайте к проверке.
— Нельзя останавливать процесс, если операция начата, — всполошился главврач.
— Это садистские опыты над людьми делать нельзя, господин Стерьхов! А ударить по рукам псевдо врачам очень даже можно.
Майор Матвеев, помня приказ начальника о жестких действиях, уже давал указания подчиненным.
— Обойти всё здание и проверить документы. С больных снять показания. Врачей отстранить от работы и изолировать. Потом их допросим.
— Что-нибудь ищем? — уточнил молодой светловолосый опер.
— Прессуй и всё! Вы с Карпухиным берете два нижних этажа, я с Семеновым — верхние. Начали.
— Подождите! Давайте пройдем в мой кабинет, посмотрим бумаги. Я всё объясню, — суетился главврач, замечая, как из дверей высовываются удивленные лица сотрудников. — Наши документы в порядке.
— Их проверю я, — ехидно кивнула «клювом» цапля. — И начну я с документов, касающихся оборота наркосодержащих препаратов.
— На что вы намекаете?
— Зачастили к вам наркоманы, зачастили. С чего бы это? И с деньгами, я вижу, у вас проблем нет. Вон какой ремонт отгрохали. Другие клиники за бюджетные средства сражаются, а вы — сами по себе.
— Разве это плохо?
— Хм. Очень уж пациенты у вас сомнительные.
Майор Матвеев покосился на изворотливого главврача, наклонился к Марчук и тихо спросил:
— Он не сбежит? Может, оформить задержание?
— Дмитрий Евгеньевич личность известная. Его побег будет равносилен признанию в преступлении, — громко объявила «цапля».
— Да не совершал я преступлений! — огрызнулся Стерьхов.
— Нервничаете? Значит виноваты! Пожалуй, я запру вас в кабинете.
