— Зачем они здесь? Как пронюхали?
— У нас же сегодня событие.
— Какое к черту событие! Меня инфаркт хватит от этих событий!
— Вы успокойтесь, Юрий Михайлович. Сядьте.
— Кто их пустил в институт? Почему мне не доложили?! — кипятился директор.
— Сейчас я принесу воды и лекарство. Вам нельзя нервничать. Садитесь.
— Закрой дверь! Выпроводи их! — метался по кабинету Леонтьев. — Ишь чего удумали. Телевидение! Чтобы сразу прогреметь на всю страну.
— Институту нужен положительный имидж.
— Сначала надо дождаться результата, а потом думать об имидже! А вдруг…
— Всё будет хорошо, — заверила Валентина Федоровна. — Вы присядьте, я сейчас позвоню.
В ее голосе было столько спокойствия и уверенности, что директор невольно умерил пыл и послушно сел за стол.
— Откуда знаешь, что будет хорошо? Тебе сообщил Вербицкий?
— Нет. Я его не видела и не слышала. — Она хотела добавить, что видела и слышала сегодня утром в седьмой лаборатории совершенно другого человека, поэтому и верит в успех операции, но ограничилась лишь фразой: — Я думаю, операция пройдет удачно.
Про свой звонок на телеканал Рашникова тоже благоразумно умолчала.
— Звони, — потребовал Леонтьев.
Он наблюдал, как крепкие пальцы Валентины Федоровны жмут на клавиши, и волновался, не переоценил ли «легкость руки» грубоватой пожилой женщины.
Доставив родителей из ресторана, Антон хотел уединиться, но старший Шувалов не отпускал сына. Его коляска катилась за Антоном по комнатам, куда бы тот не направился.
— Батя, ну что ты хочешь?
— Жду сообщений.
— Я тоже жду. Но от нашего желания результат уже не зависит.
— Ты позвони.
— Пробовал. Не отвечают.
— Еще попробуй.
Антон вздохнул, покачал головой и последовательно набрал номера Сергея Задорина и Елены Репиной. Оба телефона, как и час назад, молчали.
— Надо ехать, — решил бывший военный. — Когда нет связи, требуется разведка.
— Мы не на войне, батя.
— Мы с тобой — да. А генерал остался в военном времени. В его голове еще идет бой.
Антон вынужден был согласиться с отцом. Сознание генерала застыло в момент взрыва, застряло между жизнью и смертью, как мяч на краю крыши. И в какую сторону оно качнется в результате воздействия, которое предложил Шувалов, не знает никто.
— Ты прав, я поеду, — сказал Антон, одевая куртку.
— Так-то лучше. С богом, — напутствовал отец. — Как узнаешь, обязательно мне доложи!
Таинственный Институт нейронауки не давал покоя Алле Николаевне Петровской. Один сомнительный эксперимент там уже закончился дыркой в черепе молодой женщины, и хотя последние данные указывали на то, что Людмила Вербицкая, скорее всего, утонула, следователь не хотела мириться с тем, что дерзкий Шувалов окажется безнаказанным. Увольнение и семейный конфликт лишь малая часть наказания. Если ученый издевался над мертвым телом, это требует более суровой кары. Шувалов вообразил себя новым Франкенштейном, способным воскресить труп. Но из трупов получаются монстры. И в первую очередь они убивают своих создателей.
