— Можешь. Как никто другой. Проблема в следующем. Фигуристка Ирина Новицкая получила травму головы. Обычные методы оказались безуспешными, требуется вмешательство ученых.
— Я вижу перед собой прекрасный образец российского ученого.
Вербицкий выдержал прямой нелицеприятный взгляд Шувалова и спокойно согласился:
— Это так. Я тоже. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше. Ты поможешь мне?
— Ты обещал рассказать про фотографию.
— Я расскажу. Но сначала ответь ты. По большому счету речь идет о помощи нашей стране. Ирина Новицкая реальная претендентка на медали.
Шувалов краем уха слышал о травме фигуристки. Время от времени о ее состоянии сообщали центральные телеканалы, которые в режиме нон-стоп смотрели родители-пенсионеры. Ему неприятно было общаться с Вербицким, тем более ему помогать, но разобраться в своих семейных проблемах было гораздо важнее.
— Что с ней?
Борис наклонился и извлек из портфеля объемную зеленую папку.
— Мы уже провели тщательное обследование. Здесь наши данные и врачей из ЦИТО.
— У тебя есть идеи? — спросил Антон, принимая папку.
Вербицкий отрицательно покачал головой.
— В таких случаях грандиозным успехом считается, поставить человека на ноги. А от меня требуют сделать олимпийскую чемпионку.
— Я посмотрю.
— Только прошу тебя, дело срочное. — Вербицкий хлопнул ладонями и опустил взгляд на давно принесенные официанткой тарелки. — Пора браться за второе. Остынет.
— Фотография! — напомнил Антон.
— Угу, — Борис уже жевал. — Ее принесла следователь, Петровская.
— Кому?
— Ольге, на квартиру. Она рассказала, что у следствия новая версия. Ты действительно спасал Люду, и даже спас. Но Репина из-за ревности ее убила.
— Репина? Из-за ревности?
— Ну, да. Она влюблена в тебя, ты тащишься от Люды, вот она и устраняет конкурентку. А фотография — это доказательство, что она своего добилась.
— Чушь! Репина не могла этого сделать!
— Не факт. Пока ты звонил мне, она единственная находилась рядом с моей очнувшейся женой. Почему Люда так быстро скончалась, ведь ты вернул ее из небытия?
— В тот момент я не всё учел. Я допустил ошибку. Я должен объяснить следователю.
— Чего ты добиваешься, Шувалов? — Вербицкий отвлекся от еды и махнул салфеткой по жирным губам. — С тебя сняли обвинения. Теперь в тяжком преступлении обвиняют другого человека. Чего ты хочешь добиться своим упрямством?
— Репина не виновата.
— Да черт с ней, Репиной! Пусть хоть кто-то ответит за то, что Люды больше нет!
