- Эй, ты, шайтан, не умеешь ездить... Потрепли лошадь по шее!..
Вор так и сделал. Ак-Бозат полетела, как стрела. Скоро пропала совсем из виду. Бухарбай загнал насмерть свою лошадь, упал на землю и горько заплакал. Это аллах его наказал за то, что он хотел уступить благородную Ак-Бозат старому Цацгаю. Любовь его ослепила...
V
В свой аул Бухарбай вернулся только через три дня. Его сначала даже не узнали, так он похудел, а глаза были совсем дикие.
- Если бы ты отдал мне Ак-Бозат, я сумел бы ее сберечь, - карал его старый Цацгай. - Ты упрямый осел, Бухарбай... Ты глуп, Бухарбай, как четыре барана.
- Меня наказал аллах... - ответил Бухарбай. - Отпусти меня, Цацгай.
- Куда же ты пойдешь, несчастный байгуш?
- Пойду искать Ак-Бозат... Я не могу без нее жить.
Не так думала Мэчит. Очень она полюбила джигита, а девичье сердце не ищет богатства. Она сама пришла к Бухарбаю и сказала:
- Бухарбай, куда ты - туда и я... Я тебя люблю.
Заплакал Бухарбай, а Мэчит положила его голову к себе на колени и утешала ласковыми девичьими словами. Тут она узнала, как Бухарбай сделался байгушом, и еще больше его жалела. Из-за нее аллах его наказал. Пошла смелая девушка к отцу и сказала, что ни за кого больше не пойдет замуж, как только за джигита Бухарбая; он не простой пастух, а настоящий джигит.
- Не надо мне богатства, - говорила смелая девушка. - Лучше я буду женой простого пастуха.
Рассердился Цацгай, прогнал от себя дочь; но она пришла в другой раз и повторила то же самое. Разве что нибудь поделаешь с упрямыми женскими словами? Еще сильнее рассердился Цацгай и сказал:
- Хорошо, упрямая коза... Бери своего Бухарбая, только я ничего не знаю. И тебя не знаю... А этот упрямый осел пусть не показывается мне на глаза, если хочет быть цел.
Много страшных слов наговорил старый Цацгай, как говорят и другие отцы, когда сердятся на непослушных дочерей, а потом смилостивилось отцовское сердце.
"Дам я кибитку Мэчит, - решил Цацгай. - Не жить же ей на самом деле вместе с пастухами... Упрямая девчонка не стоит этого, ну да уж так и быть..."
После кибитки дал Цацгай лошадей, потом баранов, потом уж надавал всего. Он дает, а Бухарбаю все равно. Ничего не нужно джигиту.
Сыграли свадьбу, а Бухарбай все тоскует. Ласки молодой красавицы жены не утешали горя. По ночам Бухарбай часто просыпался и вскакивал, как сумасшедший. Ему все слышался топот Ак-Бозат... Вот-вот она уже совсем близко. Это она летит по степи, как ветер... Выскакивал Бухарбай из кибитки, брал лучшую лошадь и летел в погоню, а потом возвращался домой грустный-грустный.
