Истина заключалась в том, что Хелен так до конца и не могла поверить в то, что все происходящее с ней – правда. Ей не верилось, что радуга, появившаяся на горизонте ее жизни, не исчезнет со следующим рассветом. Она давно убедила себя в том, что ей суждено прожить без любви. И теперь, когда любовь явилась перед ней на золотом блюдечке, это превзошло все ее ожидания. Хелен Уолфорд никогда не чувствовала себя такой счастливой.
Примириться с внезапной переменой в ее жизни оказалось непростой задачей, еще больше осложнявшейся постоянным присутствием Мартина и сбивавшим ее с толку взглядом его серых глаз. Когда ее карета, постукивая колесами по мостовой, доставила Хелен домой к одинокой постели, она села и, вздохнув, обратилась к небесам с немой молитвой: «Прошу тебя, Господи, пусть на этот раз все будет по-другому. И пусть на этот раз судьба будет ко мне добра. Чтобы на этот раз мои мечты не рассыпались в прах, и я, наконец, стала такой же счастливой, как Доротея».
Почувствовав легкую дрожь, Хелен закрыла глаза и пожелала, чтобы все сбылось.
Дэмиан Уиллисден вернулся в столицу на следующий день. Серьезные финансовые затруднения заставили его на время уехать в деревню к приятелю. С намерением найти подходящую компанию, чтобы наверстать упущенное время, Дэмиан отправился в стрелковый клуб Мэнтона. Но вместо этого он наткнулся на своего брата.
Широкие плечи, обтянутые прекрасно сшитым сюртуком тончайшего сукна, исключали возможность ошибки. Мартин пришел пострелять в компании друзей.
Сообщая ему о том, что Мартин вернулся целым и невредимым и занят принятием наследства, мать была против обыкновения немногословна во всем, что касалось нового графа. Дэмиан воспринял это как очередное проявление ее всем известного равнодушия к Мартину и ко всем его делам. Он даже больше, чем мать, жил в уверенном ожидании того, что его опрометчивый старший брат позволит себя убить, оставив титул ему. То, что Мартин все еще жив, стало тяжелым ударом. И для Дэмиана, и для его кредиторов.
Очередной сюрприз поджидал его, когда он обратился к брату за помощью. Разговор, состоявшийся через несколько дней после возвращения Мартина, убедил Дэмиана в том, что, пока Мартин жив, ему едва ли удастся попользоваться его щедротами. Его воспоминания о брате можно было назвать в лучшем случае туманными. Их разделяла разница в десять лет, и они никогда не были близки. Однако Дэмиан смутно надеялся, что легко сможет убедить брата, которого считал немного туповатым и который провел столько лет в заморских колониях, поделиться с ним наследством. Вместо этого разговор получился крайне неприятным и надолго отбил у него желание морочить Мартину голову.
