– Его светлость ждет вас, милорд.
Попытка сделать какие-нибудь выводы по бесстрастному выражению лица Миттона была заведомо обречена на провал. Мартин проследовал за ним в библиотеку.
Не успев войти, он понял, что его подозрения не беспочвенны. Хейзелмер стоял у открытого французского окна, из которого в библиотеку шел прохладный вечерний воздух. Еще до того, как Мартин подошел ближе и увидел его суровый, словно окаменевший, взгляд, застывшая, неподвижная поза Хейзелмера ясно дала ему понять, что что-то неладно.
Остановившись возле кресла, Мартин положил руку на спинку и со вздохом спросил:
– В чем меня теперь подозревают?
Последовала бесконечно долгая пауза, во время которой Хейзелмер, казалось, обдумывал подспудный смысл заданного вопроса. Наконец его лицо расслабилось.
– А ты не знаешь? – спросил он слегка сдавленным голосом.
– Кроме того, что я потерял голову в тот вечер у Бэрхемов, мне неизвестны случаи, когда бы я нарушал какие-нибудь непреложные законы.
– Даже до бала у Бэрхемов?
Задав этот вопрос тихим голосом, его друг пристально уставился Мартину в глаза. После продолжительного молчания Мартин обошел кресло, стоящее перед ним, и медленно опустился в него:
– О-о.
– Совершенно верно. – Хейзелмер не спеша сделал несколько шагов и уселся в кресло напротив своего гостя. – Я так понимаю, нет смысла задавать вопрос, правда ли это?
Мартин взглянул на него и поморщился:
– Я же говорил, что собираюсь вылечить ее, разве нет?
Хейзелмер согласно кивнул, признавая его правоту.
– Но я бы никогда не подумал, что ты допустишь, чтобы такое дело стало достоянием гласности.
– Достоянием гласности? – Мартин вскочил на ноги и принялся ходить по комнате. – Проклятье! – рявкнул он. – Как, черт побери, об этом могли узнать?
Хейзелмер наблюдал смятение друга с явным удовлетворением:
– Судя по всему, ты ничего об этом не знал.
Он говорил тихо, но Мартин уловил его слова. Лицо его исказилось от ярости.
– Конечно, я ничего не знал! Зачем, скажи мне, бога ради?… – Внезапно он остановился, потрясенный, и с побелевшим лицом медленно осел в кресло. – Значит, Доротея… и все остальные… думают, что я позволил этой истории выйти наружу?
Хейзелмер ответил коротким кивком.
– Это леди Рочестер, – добавил он. – Она пустила слух вскоре после того, как ты танцевал с ней у Бэрхемов.
Мартин со стоном закрыл лицо руками. Откуда Серена могла узнать? Другая, еще более тревожная мысль пришла ему в голову. Он поднял глаза:
