– Как вам известно, мои лондонские друзья всегда держат меня в курсе того, что происходит в городе. Они пишут мне обо всех новостях и сплетнях.
Мартин с трудом удержался от желания немедленно прекратить этот разговор. Вместо этого он холодно приподнял брови:
– Неужели?
Вдовствующая графиня напряглась.
– Не стоит быть таким подозрительным, – сказала она. На самом деле он вел себя в точности так же, как его отец. Стоило кому-нибудь упомянуть то, о чем он не хотел говорить, и он тут же уходил. – Я лишь хотела сказать вам, – продолжила она, не давая Мартину шанса сбить ее, – что до меня дошли известия о том заметном интересе, который вы проявляете к Хелен Уолфорд. По-видимому, все ждут, что вы сделаете ей предложение. И поскольку вас никогда нельзя было упрекнуть в недостатке ума, я полагаю, что вы действительно намереваетесь жениться на ней. Я упомянула об этом только для того, чтобы заверить вас, что я не собираюсь выдвигать никаких возражений. Хотя я прекрасно понимаю, что, даже если бы я это сделала, вы не придали бы этому значения, – язвительно добавила она. – Я была немного знакома с родителями леди Уолфорд, и мне известна ее история. Судя по тому, что я слышала, она вполне достойна того, чтобы стать вашей супругой и графиней Мертон.
Мартин с удивлением слушал ее. Леди Кэтрин сделала паузу. Потом, нахмурившись, добавила:
– Должна сказать, что я не могу себе представить, чтобы вы взяли в жены какую-нибудь юную дебютантку. Вы, пожалуй, задушили бы ее еще до окончания медового месяца. Или, что более вероятно, отослали ее ко мне.
Пожилая дама подняла глаза на сына и заметила его изумление. Она прищурилась:
– Все это наводит меня на мысль. Не знаю, в каком состоянии находится Довер-Хаус, но, если вы распорядитесь, чтобы его отремонтировали те же люди, которые работают у вас здесь, я буду вам обязана.
Поскольку Мартин не ответил сразу, леди Кэтрин добавила:
– Естественно, по-вашему, я говорю глупости.
– Естественно, черт побери. – Мартин поставил стакан с портвейном на стол рядом со своим креслом и наклонился вперед так, чтобы мать могла ясно видеть его лицо. – Вы жили в своих комнатах наверху в течение… да, в течение последних десяти лет. А в этом доме вы прожили почти пятьдесят. Ни я, ни моя будущая жена не захотим, чтобы вы уехали.
Какое-то мгновение мать пристально смотрела на него, ожидая его решения, но в то же время не желая, чтобы к ней проявляли жалость.
– Не будьте глупцом, – наконец сказала она, хотя и не очень убедительно. – Едва ли ваша жена захочет, чтобы мы с Мелиссой мельтешили у нее под ногами.
