— Раз вы всё равно мокрая, то подержите, пожалуйста, заодно и мой стакан! — произнёс я, с улыбкой шагнув вперёд и слегка нагибаясь к сидящей в полной растерянности даме, обводящей всё вокруг безумным и вопросительным взглядом.
Она приняла стакан буквально мёртвой хваткой и, возможно, лишь гораздо позже оценила некоторый юмор всей ситуации. Я же, искренне пожелав ей доброго и удачного продолжения дня, миновал по диагонали двор и, обогнув шлагбаум, вышел на узкую дорожку, тянущуюся параллельно набережной. В некотором отдалёнии от меня группа из трёх подростков, явно южной национальности, что-то вырывала из внутренностей перекосившейся и стоящей здесь уже не менее недели «девятки». Около месяца назад, идя к метро, я стал случайным свидетелем аварии, из которой, видимо, она вышла с такими повреждениями, что хозяин посчитал ремонт нецелесообразным. Некоторое время автомобиль был брошен рядом с одним из светофоров, а потом почему-то перекочевал сюда, хотя явно был не на ходу. Конечно, всё это ни в коей мере не оправдывало владельца, но понять его было можно, да и людям — какое-никакое, а развлечение, из чего можно было извлечь даже какие-нибудь нужные детали. Понятно, что эти подростки были далеко не первыми, кто пытался оторвать свой кусок пирога, но до этого я видел здесь почему-то только настороженных пожилых мужчин с неизменными тёмными сумочками, куда они торопливо пихали добытое добро.
— Пожалуй, втроём — это уже много. Надо пугнуть, — задумчиво пробормотал я и с улыбкой вытянул из кармана Машин свисток — хоть какой-то толк из него явно сегодня выйдет. Потом аккуратно протёр платком щёлку и громко дунул, исключительно быстро отняв свисток от лица и зажав в кулаке. Реакция компании вандалов была точно такой, как и предполагалось: все на мгновение замерли, потом засуетились, стукаясь головами о покорёженный металл и пихая друг друга. Выбравшись из «девятки» и озабоченно озираясь, ребята быстро понеслись в сторону метро, но тут, вот незадача, на ту же дорожку вышел из подземного перехода ничего не подозревающий милиционер. Увидев его, подростки, чуть не попадав, резко затормозили и побежали в противоположном направлении, вскоре скрывшись где-то за металлическими строительными боксами.
Посмеявшись, я неторопливо пошёл к метро, невольно отмечая, сколько всего интересного и позитивного могут принести вещи, которых раньше старательно чурался и считал прямо-таки неприемлемыми. Откуда всё это взялось? Наверное, в первую очередь, из подражания поведению родителей, а только потом — глядя на то, как делают все. Возможно, именно в этом крылась причина того, что большинство людей в пути выглядели такими мрачными и зажатыми. В самом деле, если не выпускать пар на какие-то милые забавные вещицы, постоянно контролировать и одёргивать себя, то какое уж тут душевное равновесие и позитив. Другое дело, что почти наверняка многие из людей просто и не способны на что-то такое, чтобы и самим развлечься и других не особенно обидеть. Как и везде у нас, здесь всё могло делаться исключительно с перебором, поэтому с другой стороны, соблюдение неких норм поведения, несомненно, было плюсом, в первую очередь, для меня самого. Однако, наверное, только в какой-то момент вырвавшись, вольно или по обстоятельствам, изо всех этих условностей, можно было ощутить себя по-настоящему свободным, способным на всё и, наверное, счастливым. Конечно, если не злоупотреблять и иметь под этим в виду исключительно добрые или хотя бы нейтрально-вынужденные помыслы.
