От цветов исходил такой дурманящий аромат, что Лукрецию затошнило. Галина Петровна прошествовала мимо ошарашенной дочери с гордо поднятой головой.
— Кто-то хочет или отнять тебя у меня, или убить этим ароматом, — сказала она.
— Чего? Я не поняла.
— Эту красоту принесли сюда в шесть утра, во всех корзинках есть записки. Это все для тебя. С кем ты познакомилась, дочь? С маньяком, сумасшедшим или миллионером? А может быть, он садист? Сначала избивает тебя, а потом заглаживает свою вину таким нетривиальным способом? — спросила Галина Петровна.
— Это все мне?
Лукреция медленно сползла по стенке и вытащила маленький конверт из стоящей рядом с ней корзины. В конверте оказалась записка — красивые стихи о любви, внизу стояла подпись: «К».
— В каждой из корзин такие конверты, а в них разные стихи, но все они о любви, — пояснила Галина Петровна. — И везде эта загадочная буква «К». Может быть, котик?
— Это невозможно, это невероятно, — качала головой Лукреция, разглядывая это буйство красок.
— Так что это, Лукреция? — шмыгнула носом расстроенная мама.
— Я пока только догадываюсь. Как только буду знать точно, сразу же скажу тебе, я обещаю, мама.
— Он женат? Хоть это ты можешь сказать? — спросила Галина Петровна.
— Нет.
— Не можешь сказать?
— Не женат.
— А психически нормален?
— Мама, прекрати! Что за допрос? Вполне нормален, если мужики вообще способны быть нормальными. И хватит шмыгать носом. Ты словно хоронишь меня! Но траурных венков здесь пока нет.
— Да я не плачу! У меня, видимо, аллергия на какой-то из этих чертовых цветков, — пояснила весьма прозаическую причину своего насморка Галина Петровна.
— Так прими таблетку или выкинь все это, — сказала Лукреция. — А я на работу!
Она быстро приняла душ, оделась и, не позавтракав, убежала на работу.
Уже при входе в здание архива она столкнулась со странными взглядами коллег, которые при виде Лукреции начали активно шушукаться и хихикать. Выглядело это по крайней мере необычно, потому как коллегами Лукреции были в основном пожилые и весьма интеллигентные женщины.
Лукреция с ними поздоровалась и поднялась по широкое лестнице на второй этаж, где находился ее отдел. И тут испытала чувство дежавю.
Весь коридор был заставлен корзинами с цветами.
— Там повсюду записки со стихами, — шепнула ей одна из сотрудниц отдела, Тамара Васильевна. — В каждой корзине.
— Со стихами о любви? — спросила Лукреция, пытавшаяся выглядеть непринужденно, как всегда, но у нее это не совсем получалось. Щеки пылали, глаза блестели, а руки тряслись. То есть все признаки острого психического расстройства были налицо.
