— Это вообще исключено! Коллектив пятьдесят человек! Из-за меня одной никто ничего не перенесет! Тем более Вовке стоило огромных сил выйти на человека, который пообещал, что приведет к нам на просмотр какого-то медиамагната, который сможет двинуть наш ансамбль дальше. Заставить этого человека просмотреть коллектив такого уровня, как наш, это настоящее чудо. Мы бы на порог к нему даже не попали! Мультимиллионер! Это — удача, и он придет только в этот день и в этот час! Час моей катастрофы! — бесновалась Мила.
Анна с Лукрецией задумались, и Лукреция снова робко пискнула:
— Тогда ничего не может быть важнее, чем это выступление, и ты обязана пойти.
Вместо очередного приступа ярости Люда вдруг как-то обмякла и опустила голову.
— Не могу… Беременная я… Не сразу поняла. А тут все-таки пошла к врачу и… Мне поставили срок и записали на аборт именно на этот день.
— Аборт? — переспросила Лукреция. — Так запишись на другой день. Хоть бы и на следующий.
— Если бы все так было просто, — скривилась Мила. — Срок такой, что последний день, когда мне могут сделать аборт, — это день выступления. Ни сегодня, ни завтра нельзя, не готовы какие-то анализы… Так что остается только этот день выступления, будь он неладен! А после — зародыш уже признается живым человеком, и в аборте мне откажут. А искать подпольную клинику я не хочу. У меня не то состояние здоровья, да и страх во мне сидит. Подруга у меня была за границей, француженка одна. Она так же затянула, а потом пошла на подпольный аборт. Что-то пошло не так, и подружка моя умерла от кровотечения. Я там была и все помню… Этюд в багровых тонах! — грустно усмехнулась Мила. — Я не для этого вылезла со дна, чтобы так закончить…
— Это понятно! Конечно, аборт надо делать по закону, — вступилась Анна.
— Так и я о том же! Наконец-таки вы начинаете понимать!
— Ты, Люда, подумай. Тебе тридцать шесть, и здоровье уже не очень… Это может быть последний шанс, — робко заявила Лукреция.
— Ты о чем? — вдруг заливисто рассмеялась Людмила. — Думаешь, я могу допустить хотя бы мысль о том, чтобы родить?! Да зачем же мне рожать инвалида на муки вечные?
— Почему инвалида? — спросила Анна, несколько ошарашенно.
— А вы думаете, что я дура полная? Не говорила со знающими людьми? Моя печень вот-вот откажет… К тому же я одно время сидела на героине, и в организме произошли необратимые изменения. Так что я обязана попасть на этот аборт и не калечить никому жизнь. А вместо меня на показ сходишь ты, — посмотрела она на Лукрецию.
