Повинуясь внутреннему желанию, Оками из благородства решил поведать Крониду то, с чем направлялся в Москву.
— Ты знаешь, Кронид, в каком порядке идут цвета радуги?
— Знаю, — кивнул Кронид. — Мы говорили об этом.
— А про обратную радугу знаешь?
— Дедушка Пармен рассказывал, что иногда появляется другая радуга — трехцветка, предвестница беды.
— Это так, — подтвердил Оками. — Завтра я покажу тебе, как находить место, откуда приходит трехцветка. Достопочтенный Тамура открыл эту тайну, но спасти Японию не успел…
Ночью Оками спал плохо, и Кронид прислушивался к товарищу. Он напоил его отваром с лозой лимонника, и Оками успокоился. Лишь под утро сам Кронид провалился в сон, как в яму. Было зябко и не по себе, что-то мучило его.
Проснулся он внезапно: кто-то сказал в ухо: «Не уходи».
— Эй, Оками, — позвал он. — Как ты там?
Он быстро встал и подошел к ложу товарища. Из спальника торчал заострившийся нос, глаза были открыты и не видели его.
— Оками… Как же это?
За ночь лицо сделалось восковым. Кронид открыл дверь, ворвался свет, сомнений не осталось.
Пошатываясь от внезапного горя, Кронид вышел наружу. Он виновен в смерти товарища. Но почему, за что ему такая кара?
Три дня он не находил себе места, высох, не прикасаясь к пище, почернел от горя и необъяснимого чувства вины. На четвертый он соборовал Оками. Для захоронения праха избрал отдаленную землянку, приготовил дрова для сожжения.
Пламя будто взорвалось одновременно со всех сторон, необычно яркое и яростное. Стоя на коленях, Кронид просил Ория заступиться за Оками. Среди мороси прошелестел ответ: упокой его на возвышенном месте, ближе к погибшей родине и небу.
Еще трое суток Кронид без сна бесцельно сидел в землянке, не разводя огня, поминая товарища молчанием и отрешенностью. Великий грех возлег на него неведомо почему.
«Грехи наши в деяниях отцов наших. Аминь…»
Привыкший свободно носить свое тело, не обремененное печалью, он чутко откликался на томление внутри или взгоряченную кровь, а теперь вдруг перестал ощущать зов плоти, саму жизнь вокруг, не слышал своего сердца. «Во мне все перевернулось, я стал другим», — понял он свое состояние.
Впервые он нес бремя.
Голод растормошил его. К озеру он не пошел, не поднялся и в сопки, а отправился к завалу.
Снова внимательно Кронид обследовал все углы и в этот раз обнаружил нечто новое: за кладовкой была еще одна дверца с простой щеколдой, ведущая в каморку-запасник. Оттуда он извлек тяжеленный мешок и следом два легких дощатых ящика.
