Кронид растерянности не проявил. Первым делом он приготовил постель для Оками, заботливо уложил ее в спальник, каждые двадцать минут отпаивая целебным отваром, как учил Пармен. Что за болезнь навалилась на товарища, он знать не знал, однако именно такой сбор трав, снимающий воспаление мышечных тканей, готовил для отвара Пармен.
Ни разу не потревожив Оками, без треска и шума он освободил землянку от завала и торжественно затопил печурку. Кронид вышел поднести собранных заранее дров, а вернувшись вскоре, застал товарища в странной позе китайского болванчика.
— Ты почему поднялся, Оками? — взволнованно спросил он. — Тебе ни в коем случае нельзя вставать!
— Не могу, — с трудом ответил Оками. — Хочу наружу. Совсем.
Кронид перенес товарища из землянки, соорудил нехитрый навес, чтобы уберечь от мороси, и до утра не отходил от него, потчуя травяным отваром, как ни хотелось внутрь к живительному теплу, в уютное жилище.
С утра Кронид натаскал в землянку лапника, и от хвойного запаха стало еще уютнее.
— Перенести тебя в землянку? — участливо спросил он Оками.
— Попробую сам, — ответил тот и вылез из спальника. С помощью Кронида он вошел внутрь и только произнес очарованно: — О-о…
— Тебе нравится? Ты уже не хочешь наружу? — заглядывал ему в глаза Кронид.
— Нет, — отдышался Оками, — очень хорошо.
Он с вожделением вдыхал хвойный запах. Сырость и затхлость исчезли. Кронид заботливо уложил его на ложе из лапника.
Кронид не стал докучать разговорами и выбрался наружу. В темноте под моросящим дождем было тоскливо и одиноко. Он машинально потрогал ладанку на груди, едва вспомнил Пармена. Без него сейчас он совсем расклеился после напряженной и неуютной ночи с больным товарищем. Только эта ладанка и маленький фонарик остались в память о старике, ничего больше он не взял. Сжималось сердце, а глаза хотели различить сквозь плотный и влажный полог ночи милый сердцу Орион.
«Сейчас бы мы пили чай и слушали удивительные истории дедушки», — размышлял он под шорох мороси и гнетущую тишину.
Постепенно он отключился от окружающего, вспоминая Пармена. Интересно: он никогда не повторялся, и каждая история была рецептом врачевания. В дальнейшем Кронид научился без подсказок расшифровывать притчи Пармена, но он всегда помогал ему находить главное. Как раз такая припомнилась ему:
«Молодая женщина страстно хотела ребенка, однако год замужества не принес ей желанного. Однажды во сне к ней явился Будда и сказал: «Завтра в полдень ты пойдешь вдоль реки Хуанхэ босиком до пагоды Хэ Ши и вознесешь мне благодарение. В дороге ты найдешь драгоценность, которая украсит твою жизнь». Она проснулась радостная — еще бы, сам Будда привиделся ей! — и едва дождалась полдня чтобы исполнить повеление божества. На полпути к пагоде что-то блеснуло в пыли. Она радостно вскрикнула, резко нагнулась и… подняла осколок стекла, который приняла за драгоценность. Ее охватило разочарование, но она добралась до пагоды и вознесла благодарение Будде. Через девять месяцев она, как положено, родила ребенка, приятного мальчика со светлым, как у Будды, лицом».
